"Юрий Трифонов. Утоление жажды" - читать интересную книгу авторакибитку и перекусала всю его семью - жену и четверых детей, а его самого
не тронула. Вся семья этого человека умерла. Эфа нарочно оставила его в живых - это была ее месть! - чтобы он сошел с ума от горя. Еще один человек, из поселка Учаджи, убил змею, но забыл выполнить обычай: зарыть отрубленную голову в песок. В ту же ночь другая змея... Нагаев относился к этим рассказам презрительно и враждебно: - Бросьте вы трепаться! Ну, может, и ужалила кого раз, а звону на десять лет. - Нет, Сеня, ты руками не маши, - говорил Марютин, самый напуганный. - Я в Керках с одним профессором говорил. Я с ним в бане мылся. А он как раз по этим самым гадовьям профессор, так он мне рассказывал: здешние гадовья ужас какие ядовитые. Как вкусит - так, считай, кранты. - Это смотря куда. В ногу, например, одно дело, а в голову, конечно, кранты. Никто не говорит. - А в ногу какая разница? - Ногу сейчас перевязал, надрез сделал - и чеши к доктору. Переливание крови - и порядок. - Да не... Зачем говорить? - уныло вздыхал Марютин. - Профессор же сказал: кранты... Хотя Нагаев и храбрился, подымал боязливого Марютина на смех, сам он ходил по лагерю с превеликой осторожностью, а ночью, идя в забой, всегда светил себе фонариком. Однажды, приступив к ночной смене, Нагаев обнаружил большую змею в экскаваторе, на редукторе. Ночь была прохладная, и змее показался, вероятно, очень уютным нагретый за день металл. Нагаев схватил первый позвал Чары Аманова, и они вдвоем, светя фонариками, обыскали всю кабину, гремели ключами, заводили и останавливали мотор - змея не показывалась. Аманов советовал отложить работу до утра. Однако Нагаев, как его ни страшила притаившаяся в кабине змея, не мог терять из-за нее смены. Надел ватные брюки, ватную телогрейку, сапоги, обмотал шею куском брезента - полез к рычагам. Работал всю ночь, только то и дело оглядывался. Утром змея свалилась откуда-то прямо на пол кабины, и Нагаев размозжил ей ключом голову. Вскоре змеиные страсти утихомирились. Никого что-то змеи не кусали, и экскаваторщики понемногу привыкли к ним, бестрепетно рубили им головы, а потом и говорить о них и замечать их перестали. Впрочем, змей становилось все меньше. Напуганные людьми и машинами, они перекочевывали подальше от трассы, в глубь песков. И когда через месяц на стоянку передвинулся отрядный лагерь, ребята не встретили здесь ни одной змеи. С начала июня пошла жара. В тени было сорок. Небо выжглось зноем добела, горизонт заволокло, как туманом, плотно колыхающимся и зернистым, раскаленным воздухом. В дневные часы работать стало невозможно. Выработка упала на всех участках. В эту жару - а жаре этой, как говорили туркмены, конец будет только осенью - появился в лагере экскаваторщиков новый человек. К Марютину приехала из Керков дочь Марина, девушка лет двадцати. Марютин был вдовцом, и дочь его жила в Керках с какой-то родственницей, |
|
|