"Уильям Тревор. Рассказы" - читать интересную книгу автора

Она ударила его левой рукой, ладонь ожгла его пухлую розовую щеку.
- Миссис Матара!
Он собирался рявкнуть на нее, но голос сорвался на визгливый шепоток.
Со времени медового месяца ему не приходилось получать пощечин, и он вдруг
вспомнил, как испугался тогда в спальне сиенской гостиницы. "Руки чешутся
тебя укокошить, - кричала ему бывшая жена. - И укокошила бы, да ты и без
того труп".
- Прошу вас уйти, миссис Матара, - сказал он тем же визгливым шепотом.
- Немедленно. - Он откашлялся, и последнее слово прозвучало уже громче.
Она мотнула головой. Какое право он имеет указывать ей, о чем надо или
не надо было думать раньше? Она же совершенно не в себе, много ли найдется
людей, попавших в такую ситуацию? Разве человечно, разве честно, наконец,
упрекать ее сейчас? Миссис Матара захлебывалась слезами. Какой-то кошмар,
подумал он. Только в кошмаре увидишь столько ужасов, нелепостей и страстей:
стоит в его гостиной, ревет белугой, хлещет его бренди и его же бьет по
щекам.
Она вдруг поставила бокал на мраморный стол эпохи Регентства и опустила
голову. Хотя ее лица теперь не было видно и стояла она тихо, без всхлипов,
он знал, что слезы из ее глаз все еще текут. Заговорила она мягко, без
прежнего напора.
- Простите меня, мистер Атридж, - прошептала она.
Он кивнул, принимая ее извинения. Дрянное дело, конечно, но и ей, этой
женщине, тоже не позавидуешь. Он представил, как спустя некоторое время
будет расписывать эту историю миссис Харкот-Иген и другим: женщина, в
общем-то почти незнакомая, звонит ему, просит о помощи, а затем спускается с
верхнего этажа и рассказывает о своей трагедии. Он мысленно услышал, как
обрисовывает миссис Матара: сначала она показалась ему вполне элегантной, но
вскоре надралась бренди, волосы у нее растрепались, и вдруг она влепила ему
пощечину. В этом месте его слушатели, конечно же, ахнут. А он эдак улыбнется
и добавит: бог с ней, разве станешь ее винить? Ну а кончилось дело тем,
услышал он свой голос, что она ушла.
Но миссис Матара не собиралась уходить. Она продолжала молча глотать
слезы.
- Простите и вы меня, - сказал Атридж, надеясь, что его слова прозвучат
заключительным аккордом, после которого ей ничего не останется, как
направиться к дверям.
Но она, все еще не поднимая головы, снова попросила:
- Если бы вы мне помогли. Хотя бы с одеждой. Он откашлялся, собираясь
ей ответить.
- Одной это не по силам.
Подняв голову, она взглянула на него. Все лицо перепачкано косметикой и
блестит от слез. Волосы растрепались еще больше, а под черными прядями, если
он не ошибается, белеет седина. Шея то ли покраснела, то ли покрылась сыпью.
- Я бы не просила, если бы могла справиться сама. Или позвонила бы
приятельнице, только некогда ждать, пока она доберется. Времени почти не
осталось.
И тут, пока она говорила о приятельнице, Атридж почувствовал в груди
первый холодок волнения. Такое же волнение он ощущал перед финалом
"Тангейзера" или когда смотрел на "Благовещенье" Креди в Уффици {Картинная
галерея во Флоренции.}. Несимпатичная, даже мерзкая особа, эта миссис