"Уильям Тревор. Рассказы" - читать интересную книгу автора

- Вот мы и дали объявление. Вскоре получили два предложения. От вас и
от какой-то женщины. Мистер Джеффс встал, готовясь уйти.
- Да вы и сами видите, нет у нас места для такого стола.
Мистер Джеффс уставился на нее холодным взглядом, но смотрел не в
глаза, не в лицо, он холодно и серьезно смотрел на зеленое шерстяное платье.
- А как только вы его забрали, я пожалела. Я ведь помню этот столик с
детства. Бабушка оставила его мне не только по доброте, но и потому, что
любила меня.
Мистер Джеффс подумал: столик-то, видно, был у бабушки в прихожей.
Чтобы наказать девочку, ее выгоняли из комнаты, ставили около него, и она
там лила слезы, переживала. Столик был свидетелем ее детских унижений, а
теперь молчаливо наблюдает за тем, что происходит в мансарде. Мистер Джеффс
мысленно увидел, как миссис Югол и Хэммонд ставят на этот столик пузатые
коньячные бокалы, подходят друг к другу и взасос целуются.
- Он не выходит у меня из головы. Бабушка, помню, много раз мне его
обещала. Она одна-единственная и была добра ко мне в детстве. А чем я ей
отплатила за любовь? Продала столик и каждую ночь вижу теперь дурные сны.
Вам понятно, почему я так переживаю?
А бабушка-то у нее была жестокая, подумал мистер Джеффс. Травила
девочку целыми днями и столик ей отписала, чтобы напомнить об этом. Почему
бы миссис Хэммонд не сказать ему правду? Взяла бы да объяснила, что душа
мертвой старухи как бы переселилась в столик и теперь они, и старуха и
столик, хихикают над ней в мансарде миссис Югол. Слова правды не скажет, зря
он к ней хорошо относился.
- Извините, что надоедаю вам, мистер Джеффс. Но у вас такое доброе
лицо.
- Я еврей, мадам. У меня еврейский нос, я некрасив, совсем не умею
улыбаться. - Он разозлился: смотрите-ка, еще смеет его презирать. Сама врет
и его вдруг решила втянуть во всю эту игру. А разговор о лице просто
оскорбителен. Да какое она имеет право? Много она знает о его недостатках и
слабостях!
- Я должна была бы оставить столик в семье, завещать его дочке. Как же
я раньше не подумала!
Мистер Джеффс закрыл глаза. Все она врет, сидит тут и врет! Дочке!
Девочка-то пока невинно играет в соседней комнате, но и она когда-нибудь
будет вруньей. Вырастет, и ей тоже придется скрывать обиды и унижения,
изображать из себя черт знает что, спасая свое доброе имя.
Глаза его были закрыты, в мозгу звенел собственный голос. Он представил
себя в своем огромном викторианском доме, где нет ничего постоянного. Мебель
все время меняется. Одну он увозит, другую покупает. Ковров нет и никогда не
будет. Лично ему принадлежит лишь старенький приемник, да и то потому, что
ни гроша не стоит.
- Зачем вы врете? - закричал он.
Он услышал свой крик и снова увидел себя, одинокого и молчаливого на
холодном полу в одной из комнат. С чего это он разорался? Нате вам, кричит,
впутывается в чужие дела! Врет и пусть себе врет. Каждый живет как знает,
ему-то какое дело. Он сам себе готовит и в душу никому не лезет.
- Бабушка в могиле, - сказал мистер Джеффс, удивляясь собственным
словам. - Но миссис Югол жива. Она раздевается, потом входит ваш муж и тоже
снимает одежду. А рядом стол, который вы помните с детства. Он все видит, и