"Джефри Триз. Холмы Варны (детск.)" - читать интересную книгу автора

ниспадающими на воротник.
- Прошу прощения, синьор, я хотел бы видеть мессера Альда Мануция.
Тот улыбнулся:
- Ты его видишь.
- Ax!.. - Алан поспешно поклонился. - У меня к тебе письмо от
достопочтенного Эразма. - При этом имени лицо итальянца озарилось радостью.
- И... и нельзя ли нам поговорить наедине?
- Конечно, мой юный друг. Прошу сюда!
Вслед за ним Алан поднялся по лестнице в комнату, уставленную книгами.
Он сразу узнал небольшие аккуратные томики, которыми славилось заведение
Альда, - насколько удобнее были они, чем тяжелые дорогие фолианты других
книгопечатников! Комнату украшали мраморный бюст Вергилия и изящная
статуэтка какой-то греческой нимфы. На подоконнике стояла ваза с
пронизанными солнцем синими гиацинтами. Стол был завален письмами,
рукописями, гранками и всякими деловыми бумагами.
Альд прочел письмо, а потом вопросительно посмотрел на юношу. Алан
рассказал ему все, что знал.
- Алексид! - Лицо итальянца вновь озарилось радостью, спокойные глаза
заблестели. - Найти комедию Алексида - да, это было бы действительно
чудом. - Он виновато усмехнулся. - Тебе, наверное, странно, юноша, что
простое упоминание о какой-то книге так меня взволновало? Не знаю, поверишь
ли ты, но я готов проливать настоящие слезы при мысли о всех тех греческих
книгах, которые утрачены для современного человека.
- Я понимаю, синьор, - ведь в мире так мало книг.
- Вот-вот. - Альд жестом остановил его. - Подумай, мой юный друг,
сосчитай; забудь на минуту про творения греков и римлян, забудь про обширные
труды отцов церкви - это, конечно, весьма святые книги, но, увы, невероятно
скучные! Что еще мы создали? Что еще можно читать? Прекрасные стихи наших
Данте и Петрарки, остроумные новеллы Боккаччо, хроники Фруассара, стихи и
проза ваших англичан - Чосера и Мелори, несколько старинных французских
героических поэм... Что еще мог бы ты назвать?
- Ничего, синьор. Для того чтобы пересчитать великие книги, которые
создала Европа после заката Греции и Рима, хватит и десяти пальцев.
- И вот теперь, после того как греческая литература пребывала в
забвении более тысячи лет, мы вдруг открыли сокровище под самым нашим носом:
поэзия, трагедии, комедии, исторические, философские, научные сочинения...
Сокровища, сказал я? Да-да, но сокровища, погребенные в старых подвалах и
склепах, служащие пищей для плесени и мышей! Страшно подумать, как
обращаются с книгами в некоторых монастырях - монахи даже режут пергамент
на мелкие кусочки, чтобы писать на них молитвы, а потом продавать эти
амулеты паломникам за несколько медных монет. При одной мысли об этом я
прихожу в бешенство!
- Не понимаю... - Алан запнулся. - Когда я начал учиться в
Кембридже, и познакомился с Эразмом, и узнал то новое, что принесли нам
последние годы... у меня в мозгу словно вспыхнул яркий свет, я словно
проснулся после долгого сна. И теперь я не понимаю, как могут люди, к тому
же образованные люди, оставаться равнодушными ко всему этому.
- Равнодушными? - повторил Альд. - Да многие из них боятся этого
нового знания.
- Боятся?