"Федор Федорович Торнау. Воспоминания кавказского офицера " - читать интересную книгу автора

Преображенского полка.
Дом владетеля нет причины описывать подробно. Архитектурою он был много
похож на дом Гассан-бея и отличался от него только размерами, будучи
несравненно выше и просторнее. Палисад заменялся высоким плетневым забором,
огораживавшим чрезвычайно обширный двор. Вместо тесной калитки отворялись
для приезжего широкие ворота. Заметно было, что Михаил менее Гассан-бея
опасалс врагов или более надеялся на своих окружающих. Налево за оградою, в
расстоянии ружейного выстрела от владетельского дома, находилась старинная
церковь. Въезжая на двор, я рассматривал с большим любопытством дом и его
окрестности, представлявшие для меня много замечательного. Здесь две русские
роты и двадцать два абхазца, не покинувшие своего князя, защищались в
двадцать четвертом году более трех недель против десяти или двенадцати тысяч
джекетов, убыхов и бунтующих жителей Абхазии. Около трехсот пятидесяти
человек, занимавших дом, службы и двор, огороженный одним плетнем, без рва и
бруствера, успели не только выдержать осаду, но отбить удачно несколько
нападений открытою силой, пока не выручил их, высадившись в Бамборах, князь
Горчаков, командовавший войсками в Имеретии. Во время осады неприятель занял
церковь, о которой я выше упомянул, командовавшую над всею окрестностью, и
стал обстреливать из нее середину двора. В темную ночь двадцать солдат под
командой поручика (не припомню его имени) сделали вылазку, ворвались в
церковь и перекололи всех засевших в ней абхазцев, кроме одного, успевшего
скрыться на хорах. Очистив церковь, они отступили в ограду владетельского
дома, потеряв только четырех человек. Этот урок подействовал на неприятеля
так сильно, что он не решался более занимать церкви, стоявшей, как опыт
доказал, слишком близко от руки и штыка наших солдат. Человек, уцелевший в
церкви от побоища, был известный абхазец Каца Маргани, передавшийся
впоследствии всею душой на сторону владетеля, который, кажется, теперь еще
жив и пользуется генеральским званием. Об этой защите владетельского дома в
Лехне нашими солдатами, кажется, никто не писал, и я слышал о ней только в
Абхазии, на самом месте действия. Командовал ротами, принадлежавшими к 44-му
егерскому полку, капитан Марачевский, которого Ермолов наградил за это дело
орденом Св. Владимира четвертой степени с бантом, что считалось в то время
необыкновенным отличием.
Михаил Шервашидзе, абхазский владетельный князь, носивший у своих имя
Гамид-бея, был тогда красивый молодой человек лет двадцати четырех,
пользовавшийся всеми качествами, имеющими высокую цену у черкесов, то есть
был силен, стрелял отлично из ружья, ловко владел конем и не боялся
опасности. Как правитель, он был, несмотря на свою молодость, далеко не
хуже, если не лучше других, много хваленных кавказских владельцев; понимал
простые нужды своего народа и умел заставить себе повиноваться. В отношении
русских он держал себя как следует, без особой гордости и без
подобострастия, действовал нескрытно и охотно исполнял все наши требования,
когда они не находились в совершенном разногласии со средствами и с пользою
Абхазии. Я познакомился с ним очень коротко и искренно полюбил его за
участие, которое он мне показывал, и за его откровенные поступки со мною.
Пацовский понимал его настоящим образом и, как умный человек, защищал против
людей, обвинявших его в нерасположении к русскому правительству потому
только, что они не находили в нем всегдашнего выражения покорности, которая,
в сущности, так редко доказывает истинную преданность. Как настоящий горский
князь, Михаил исполнял правила гостеприимства в самых широких размерах;