"Федор Федорович Торнау. Воспоминания кавказского офицера " - читать интересную книгу автора

многоблюдного турецкого обеда, приправленного красным перцем до такой
степени, что я опалил себе горло и нёбо, как огнем, Гассан-бей проводил меня
до Сухума с довольно пестрою толпой своих конных телохранителей. В крепость
он не заехал, имея от нее непреодолимое отвращение с того времени, когда его
схватили в ней неожиданно перед отправлением в Сибирь.
Сухум произвел на меня самое неблагоприятное впечатление. Базар,
находившийся перед крепостью, состоял не более как из двадцати грязных
духанов-кабаков, в которых были выставлены для продажи без всякого разбора:
вино, водка, табак, седла, оружие, говядина, соленая рыба, овощи и самые
простые турецкие материи. Только из одного духана раздавались веселые
голоса; в его открытом окне виднелись эполеты и фуражки наших морских
офицеров. Это был духан Тоганеса, избранный ими для постоянного пристанища
на берегу, единственное место отдыха в Сухуме, доставлявшее им возможность
за стаканом портера или марсалы забывать невыразимую тоску, которую он
наводил на каждого.
Крепость, построенная из дикого камня в виде четырехугольника, около
ста саженей по фасу, с башнями по углам, имела вид развалины. Внутри ее
помещались две ветхие деревянные казармы, госпиталь, артиллерийский
цейхгауз, провиантский магазин и дом коменданта. Сухумский гарнизон
составляли две пехотные роты и команда крепостной артиллерии. Люди имели
болезненный вид несчастных жертв, обреченных на вечную лихорадку, от которой
половина их ежегодно умирала. При турках считали в Сухуме около шести тысяч
жителей; в тридцать пятом году нельзя было насчитать и сотни сверх
гарнизона. Прежде крепость была окружена красивыми предместьями,
отличавшимися множеством тенистых садов, и пользовалась отличною водой,
проведенною из гор далее мили. Турки называли Сухум вторым Истамбулом.
Теперь расстилались около крепости болота, заражавшие воздух своими гнилыми
испарениями; водопроводы были разрушены, солдаты пили вонючую, тинистую
воду, и это было главною причиной болезней. Нас нельзя было нисколько винить
в упадке Сухума, он был неотвратимым последствием неблагоприятных
обстоятельств, сопровождавших пребывание наших войск в Абхазии. Видя, что мы
положительно утвердились в крепости, турки оставили немедленно предместье;
абхазцы не имели обыкновения жить в городах; а русское население не могло
существовать в соседстве их, при тревожном и неустроенном состоянии, в
котором находился край. Впрочем, если крепость и ее окрестности не имели
ничего живого и привлекательного, зато рейд представлял картину самой
оживленной деятельности. Кроме нескольких десятков турецких чектерм,
качавшихся на воде, около десяти русских военных судов разной величины,
начина от красивого фрегата до уродливой толлы, лежали на якоре перед
Сухумом. Мне очень хотелось побывать на наших кораблях и познакомиться с
морскими офицерами, пользовавшимися уже тогда репутацией образованных людей
и отличных моряков, но я должен был на этот раз отказать себе в этом
удовольствии, имея в виду доехать как можно скорее до Бамбор.
В Бамборах, где я должен был иметь свое постоянное пребывание,
помещались: батальон 44-го егерского полка, полковой штаб и все главные
военные заведения и склады для войск, занимавших Абхазию. Укрепление имело
вид большого бастионированного параллелограмма и состояло из земляного
бруствера обыкновенного размера. Внутренность его, разбитая на шесть
правильных кварталов, обстроенных небольшими, чисто выбеленными домами,
длинными казармами и магазинами, была опрятна и не наводила тоски,