"Александр Торик. Флавиан ("Воцерковление" #2) " - читать интересную книгу автора

быстрыми глотками выпил, по телу начало растекаться расслабляющее тепло.
- Спаси вас Господь, Клавдия Ивановна, за заботу вашу - искренне
поблагодарил я.
- Что вы, Лёшенька, золотенький мой, не за что, разве ж это забота? -
не менее искренне удивилась Клавдия Ивановна, и снова быстро юркнула за
угол, унося пустой ковшик.
Тем временем, помазание закончилось, Флавиан, войдя в алтарь царскими
вратами, затворил их. Чтение на клиросе, изредко прерываемое короткими
песнопениями, продолжалось.
- Клавдия Ивановна! Это ничего, если я на улицу выйду, подышать
немного, это не страшно? - ощущая некоторую неловкость, прошептал я.
- Не страшно, миленький, не страшно, помереть без покаяния страшно, а
подышать - ничего! Идите, Лёшенька, я вас к славословию позову!
Я тихонечко вышел из храма.
На церковном дворе было тихо и безветренно, мягкий аромат окружающих
церковь цветов расстилался повсюду. Ощущая некоторое утомление, я присел на
ту же скамейку, на которой мы разговаривали с Дмитрием Илларионовичем,
откинулся на спинку и прикрыл глаза. Мысли мои вновь вернулись к Ирине: -
Господи! Что мне надо делать, сейчас? Что я могу сделать для Ирины, чтобы,
хоть как-то искупить свою вину перед ней? Денег я ей дал, но это же не моя
заслуга! Я ведь, понимаю теперь, что если бы Ты не дал бы их мне, то я не
смог бы дать их Ирине. Следовательно, это не моё доброе дело, но Твоя
милость ей моими руками. А, что могу сделать я сам? Кажется ничего...
Лечить, и оперировать её будут врачи, ухаживать медсёстры. Продуктов, там,
каких принести, так опять же Женька наверняка это сделает лучше меня. А
я-то, что могу?
- А, ты молись за неё, родимый, сугубо молись - голос произнесший эти
слова был наполнен любовью и каким-то умиротворением.
Я открыл глаза. Рядом со мной на скамейке сидел церковного вида
старичок, с окладистой, совершенно седой бородой в длинной мешковатой одежде
из грубой тёмной холстины, держащий в руках деревянный посошок с небольшой
перекладинкой наверху.
- Дедушка, простите, я, что, вслух разговаривал?
- Ну, вроде того, родимый.
- Дедушка, а что значит сугубо? Я только-только к Богу пришёл, и
многого ещё не знаю.
- Не беда, родимый, узнаешь, главное - что пришёл.
Глаза старичка смотрели на меня кротко и ласково. Какое-то необъяснимое
радостное волнение плавно охватывало меня.
- Сугубо, сыночек, значит - усиленно, особо старательно, с сердечным
усердием, стало быть. Господь, по человеколюбию своему, услышит твоё
моление, и подаст Иринушке твоей здравия душевного и телесного. И,
Пантелеимона попроси, великомученичка Христова. Он - жалостливый, многих
целит, и жёнушке твоей поможет.
- Дедушка! А, можно вас попросить за Ирину помолиться?
- Помолюсь, родимый, помолюсь, и за болящую Иринушку и за мужа ея
Алексия, раба Божия, помолюсь.
- Алёшенька! Скорее миленький, уже "и ныне" запели, сейчас славословить
будут! - Клавдия Ивановна звала меня с паперти.
- Сейчас, иду! - отозвался я - Дедушка... - повернувшись, я обнаружил