"Александр Торик. Флавиан ("Воцерковление" #2) " - читать интересную книгу автора

мне... Может быть, я потому и вижу её перед собой, и чувствую её страдание,
что это она сама, обо мне молится? Ведь, Флавиан назвал же её в числе
молитвенников за меня, наверное он знает... Господи! Помоги бывшей жене
моей, Ирине!... Почему, бывшей? - брошенной мною, жене моей, Ирине,
другой-то всё равно ведь нет у меня... Да, и у неё тоже, никого... Кроме
Бога... Господи! Не оставь её, ей плохо, больно, одиноко... как и мне было
ещё два дня назад! Господи, даруй и ей утешение в скорби, вылечи её,
Господи! Исправь, то, что я исковеркал в её душе, пусть Твоё Божественное
утешение восполнит всё, чем я обделил её в нашей совместной жизни, пожалей
её, Господи! Ты же пожалел погибающего меня, открыл мне другую, настоящую
жизнь, наверное ведь и её молитвами! Теперь я прошу, молю тебя, Господи,
помоги Ирине, сделай так, что бы ей стало легко, небольно и неодиноко!
Господи, и меня помилуй, Господи!
Очнувшись, я увидел, что царские врата вновь открыты и перед ними, с
дымящимся кадилом в руке, стоит величественная фигура Флавиана. Справа и
слева от него, в сверкающих золотом облачениях-стихарях, с большими,
обёрнутыми зелёной лентой свечами в руках, стояли Семён и Серёженька, хор
заканчивал какое-то песнопение. Вот наступила тишина.
- Премудрость, прости! - возгласил Флавин, начертав кадилом знамение
креста в отверстых царских вратах.
- Свете тихий святыя славы Безсметного Отца Небесного, Святаго,
Блаженного, Иисусе Христе... - затаённо-таинственно начал хор.
Флавиан степенно-благоговейно перекрестившись и поклонившись,
приложился к иконам Спасителя и Божьей Матери справа и слева от царских
врат, обернувшись, широким крестом благословил Семёна и Серёжу, перешедших и
соединившихся на амвоне лицом к алтарю, в то время, когда он сам
прикладывался к иконам, и вошёл в алтарь, где вновь несколько раз
неторопливо звякнуло кадило. Серёжа и Семён поклонились друг другу, и, через
разные боковые двери, также вошли в алтарь.
- Вонмем! Мир всем! Премудрость! - прозвучал из алтаря торжественный
голос Флавиана.
- Прокимен. Псалом Давидов. Глас шестый. - зазвенел в ответ
колокольчиком уже успевший выдти на клирос Серёженька - Помощь моя от
Господа, сотворшаго небо и землю!
- Помощь моя от Господа... - мягко повторил за ним хор - сотворшаго
небо и землю.
- Возведох очи мои в горы, отнюдуже приидет помощь моя! - голосок
Серёженьки взлетел ещё выше.
- Помощь моя... - также мягко повторил хор.
- Помощь моя от господа! - голос Серёжи зазвенел натянутой струной.
- Сотворшаго небо и землю! - утвердительно завершил хор.
Во время этого диалога, через левые двери алтаря плавно и осторожно,
ступая словно по тонкому льду, вышел Семён, могучий в сверкающем золотом
стихаре, благоговейно неся перед собою большую, в потёртом кожаном переплёте
книгу. Он прошёл по солее, спустился по ступенькам амвона вниз, и,
повернувшись лицом к алтарю, положил свою книгу на быстро подставленную ему
шустрой старушкой "разножку" - ракладной аналой, после чего перекрестился и
кротко поклонился стоящему в глубине алтаря Флавиану.
- Премудрость! - воскликнул в алтаре Флавиан.
- Притчей чтение! - густым, рокочущим басом отозвался Семён.