"Евгений Алексеевич Торчинов. Введение в буддологию: курс лекций " - читать интересную книгу автора

Ключом к новой (и вместе с тем наиболее древней) интерпретации
мадхьямаки могут стать слова великого последователя Нагарджуны - мыслителя
VII века Чандракирти: "Учение о пустоте было провозглашено Благословенным
для опровержения всех теоретических позиций (или точек зрения. - Е.Т.). Тот
же, кто создает особую позицию на основе учения о пустоте, находится в
наихудшем заблуждении".
Другими словами, функция мадхьямаки сугубо критическая. Ее задача -
опровергнуть все возможные метафизические теории как ментальные конструкты
(викальпа; кальпана), не имеющие никакого отношения к подлинной реальности,
и показать принципиальную невозможность построения адекватной онтологии.
Впрочем, эта деконструкция метафизики не имеет никакого отношения к
агностицизму или скептицизму: реальность как она есть постижима йогической
интуицией (праджня-парамита), но она недоступна дискурсивному мышлению,
основывающемуся на субъект-объектной дихотомии, которая сама по себе суть
плод ментального конструирования, и выражающемуся в языковых формах, которые
полностью непригодны для описания того, что есть в действительности, а не
наших представлений о нем.
После этого краткого экскурса в историю изучения мадхьямаки обратимся
непосредственно к учению Нагарджуны и его школы.
Исходным пунктом для дискурса Нагарджуны является признание им принципа
причинно-зависимого происхождения (пратитья самутпада) в качестве
методологической основы правильного философствования. Для него этот
принцип - важнейшее положение, имеющее общетеоретический смысл. Главный
вывод Нагарджуны: все существует лишь постольку, поскольку является причинно
обусловленным, и нет ничего (ни одной дхармы), что было бы не причинно
обусловлено. А это означает, что ничто (ни одна дхарма) не обладает
своебытием (свабхава), то есть нет такой сущности, которая бы самодовлела,
которая существовала бы сама по себе, в силу своей собственной природы. Раз
это так и все причинно обусловлено, никаких самосущих сущностей нет, ибо
заимствованное бытие не есть подлинное бытие, подобно тому как взятые в долг
деньги не есть настоящее богатство: конечно, бедняк может взять в долг много
золота и вести себя так, словно богат, но это будет лишь видимостью,
кажимостью. Такой же кажимостью является и бытие чего бы то ни было. При
этом цепь причинной обусловленности разомкнута: никакого абсолютного
"заимодавца" (Бога, Абсолюта) нет, и явления бесконечно сами обусловливают
существование друг друга.
Таким образом, все дхармы пусты, бессущностны и безопорны. Их главная
и, по существу, единственная характеристика - это то, что они найратмья
(бессамостны, бессущностны, "без "я""). Таким образом, мадхьямака дополняет
старую Абхидхарму Хинаяны: ее принцип пудгала найратмья ("бессамостность
личности") дополняется новым, а именно: принципом дхарма найратмья
("бессамостность дхарм"). Теперь уже бессмысленно "различать дхармы": они
вполне "равностны" относительно друг друга (самата) в их пустотности.
Поэтому и праджня не может пониматься более как различающая мудрость; теперь
это внесемиотичное постижение (интуирование) природы реальности, природы
того, что поистине есть. Как говорится в "Сутре сердца праджня-парамиты":
"Для всех дхарм пустота - их {общий} сущностный признак. Они не рождаются и
не гибнут, не загрязняются и не очищаются, не увеличиваются и не
уменьшаются"; другими словами, единственный признак дхарм - отсутствие
признака, безатрибутность дхарм и, следовательно, их несемиотичность,