"Елена Топильская. Танцы с ментами" - читать интересную книгу авторанравится она или нет; как они сами говорят, "чтобы следователь лучше
работал". Принялся вовсю обхаживать меня, не приезжал без шампанского, делал изысканные комплименты - и никакого фрейдизма. Пару раз он деликатно приглашал меня на свою конспиративную квартиру, то есть достоверно я не знала, что это за квартира, он рассказывал мне истории про уехавшую за границу тетю, чьей квартирой он пользуется с ее согласия, причем так, что жена о ней не подозревает, но уж больно это было похоже на "кукушку", а не на жилье, тем более, женское: скудная обстановка, только спальня прилично выглядела, а посуда - исключительно для кофе и спиртного. Но мне, честно говоря, было все равно. Когда приглашение поступило в первый раз, была произнесена такая фраза: "Меня ты можешь не бояться". Я в ответ предложила ему посмотреться в зеркало и рассказать о том, что он не опасен, своей бабушке, если только он не импотент. Сразу он не стал меня уговаривать. А потом пригласил туда второй раз, объяснив, что хочет в спокойной обстановке попить со мной шампанского и поговорить, чтобы не мешали телефонные звонки и назойливые коллеги. Я прекрасно понимала, чем это может закончиться, но тем не менее поехала. Однако мы попили шампанского, поговорили, причем очень интимно, и уехали. Расчет с его стороны был стопроцентный: во-первых, я убедилась в его порядочности, в том, что слово он держать умеет; во-вторых, я испытала разочарование от того, что он не пытался меня уложить в постель; даже если бы я этого не хотела, я бы все равно стала задавать себе вопрос - а почему он даже не попытался? А у меня дома - ревность к фонарному столбу, каждый вечер выслеживания, кто же меня домой провожает, и никакие ссылки на любезных коллег не меня задушить: влетел в квартиру минут через пятнадцать после меня, как я поняла - из засады на неверную жену, и, не раздеваясь, прямо в ванную, где я, уже в халате, смывала тушь с ресниц. Схватил за горло и аж зашипел. Наш бедный сыночек шести лет от роду каждый раз, когда начинается "варфоломеевская ночь", уходит к себе рисовать. Господи, что же можно нарисовать, видя, как папа душит маму и называет ее проституткой?.. А живем мы вместе с моей мамой. Кроме меня, у мамы никого нет. И когда я впервые заикнулась, что хочу развестись, мама точно так же, как мой сыночек, ушла к себе. Легла на тахту и начала умирать. Ей становилось все хуже и хуже, она уже разговаривала с трудом, когда мы с Игорем решили все-таки пожить пока вместе. Я объявила мамочке эту новость, и она тут же пошла на поправку... Вот и получил оперативник Горюнов мое белое тельце на блюдечке с голубой каемочкой. А я - свою долю комплиментов. Муж мой - парень неразговорчивый, слова доброго от него не дождешься. Сначала меня это удручало, я думала, что просто не соответствую его высоким требованиям. Он ведь мог встать во время обеда со словами: "Плохо сервирован стол", а ты гадай, что его покоробило - отсутствие колец для салфеток или вилочек для лимона, или просто соль далеко от него стояла... Один раз после такого воскресного обеда, прошедшего в полном молчании, я даже в сердцах сказала матери: "Тебе не кажется, что мы в купе поезда, а с нами за столом случайный попутчик?" А потом я поняла, что эмоции могут в нем бурлить, как лава в вулкане, но это не заметно глазу окружающих. Каждый раз, как мне удавалось блеснуть |
|
|