"Елена Топильская. Танцы с ментами" - читать интересную книгу автора

своими кулинарными способностями, я, затаив дыхание, ждала восторженных
возгласов, но так их и не дожидалась. И вообще ничего не дождалась, никакой
реакции. Наконец я зажала гордость в кулак и спросила: "Ну как, Игоречек?"
Игоречек, жуя десятый кусок пирога и не поднимая головы, пробурчал:
"Ничего..."
Успокоилась я только после того, как поняла, что в устах моего мужа
"ничего" - это максимум, что он может сказать приятного. Смотрела я по
телику передачу про Мерилин Монро и спросила: "Игоречек, правда, М. М. -
обалденно красивая женщина?", на что он с теми же интонациями, что и по
поводу моих пирогов, ответил: "Ничего.!."
А Толя - я имею в виду опера Горюнова - совершенно другой. Он никогда
не скупится на нежные слова, постоянно повторяет мне, какая я красивая, как
я хороша в постели, говорит, что любой мужик был бы счастлив со мной. Даже
если это и не так, все равно приятно.
Я скептически отношусь к своей внешности, несмотря на то, что у меня
неплохая фигура, длинные ноги, густые волосы; кроме того, я умею себя
подать. Одна моя приятельница, кстати, сама не стопроцентная жаба,
завистливо сказала: "Везет тебе, Машка, ты такая красивая!" На что я ей
ответила: "Я красивая, потому что умная". В переводе это означает, что у
меня довольно-таки средние исходные данные, которые я успешно превращаю в
приемлемые благодаря тому, что научилась скрывать то, что меня портит, и
подчеркивать то, что меня красит. Но я шла к этому всю сознательную жизнь.
Посмотрели бы вы на меня после окончания школы: по выражению моей любимой
подружки - явная сундучка. Мне десятилетия понадобились, чтобы понять
простую истину: женщина может понравиться, если на нее приятно смотреть.
При этом мне не нужно было ходить далеко и равняться на Марину Влади:
моя лучшая подруга - воплощенная женщина, от кончиков волос до кончиков
ногтей. Она как-то мне сказала, что настоящая женщина даже мусорное ведро не
должна выносить, не накрасившись и не причесавшись. Постепенно я пришла к
выводу, что нельзя прихорашиваться только для выхода в свет, а дома ходить
халдой; главное - нравиться любимым все двадцать четыре часа, а не только за
пять минут до выхода на работу.
Позже я постигла еще одну великую истину, которую кратко можно
сформулировать так: настоящая женщина не носит под дорогим платьем дешевое
белье. Иными словами, красивым должно быть даже то, что не видно никому.
Но тем не менее от комплекса неполноценности я не избавилась, а он
усугубляется еще и мнительностью; я прекрасно знаю все свои изъяны, поэтому
не верю, когда меня называют красавицей. Считаю это грубой лестью, хотя
слышу это от разных людей достаточно часто. А Толя все время говорит мне,
какая я красивая, а один раз поднял меня с постели, подвел к зеркалу в
ванной и стал вертеть перед зеркалом, держа за плечи сзади. "Ну посмотри на
себя, - приговаривал он, - ты чудо, а не женщина; посмотри, какая у тебя
фигура, какая кожа, какие глаза и волосы. А грудь, тем более для
тридцатилетней женщины, - роскошь! Да твой муж просто дурак, что не удержал
такое сокровище; ему нужно было каждый день Бога благодарить, что ты его
жена и он владеет тобой на законных основаниях, а он... Идиот!.."
Мне было хорошо с Толей, хотя я прекрасно видела его самовлюбленность,
хвастливость, ненадежность. Он мог часами говорить о том, какой он великий
оперативник; показывал мне фотографии женщин, которых я знала по работе
(следовательницы из милиции, судьи, адвокатессы), и рассказывал, что они