"Дилан Томас. Под сенью Молочного леса (сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

Мне он сказал отдельно:
- Доброе утро, брат.
Мистер Грифф поднял свою разноцветную палку и ткнул ею в сторону деда.
- Что вы здесь делаете среди бела дня, здесь, на Карматенском мосту?
строго спросил он. - Да еще вырядились в воскресную жилетку и старый
цилиндр!
Дед молча подставил лицо речному ветру, борода его шевелилась и
приплясывала, и казалось, что он держит перед кем-то речь. Но он всего лишь
молча разглядывал рыбаков, что по-черепашьи копошились возле лодок.
Мистер Грифф поднял свой парикмахерский жезл.
- Куда же это вы собрались, - спросил он, - со своим старым баулом?
Дед сказал:
- Я иду в Лангедок. Я хочу, чтобы меня похоронили там.
И дед стал смотреть, как скорлупки лодок легко соскальзывали в воду под
горькие сетования чаек, реющих над набитою рыбой рекой. Но в голосе мистера
Прайса слышалась горечь еще большая, чем в жалобах чаек.
- Ведь вы еще не умерли, Дай Томас, - укорял он деда.
Дед подумал и сказал:
- Нет никакого смысла лежать в Ланстефане. В Лангедоке куда привольней:
шевели себе ногами сколько хочешь - и никакое море тебя не замочит!
Соседи плотно обступили деда.
- Вы еще не умерли, мистер Томас.
- Как же вас хоронить живого?
- Никто не думает хоронить вас в Ланстефане.
- Идемте-ка домой, мистер Томас!
- Сегодня у нас крепкое пиво вместо чая.
- С пирогом!
Но дед стоял на мосту, прижимая к груди баульчик и глядя на протекавшую
внизу реку, на небо, распростершееся над ним, незыблемый и непоколебимый,
как не знающий сомнений пророк.

Удивительный Коклюшка

Перевод Н. Волжиной

В один из дней необычайно яркого, сияющего августа, задолго до того,
как мне стало ясно, что тогда я был счастлив, Джордж Коуклюш, которого мы
прозвали Коклюшкой, Сидней Эванс, Дэн Дэвис и я ехали на крыше попутного
грузовика в самую оконечность полуострова. Грузовик был высокий,
шестикатный, и, сидя наверху, мы оплевывали проезжающие мимо легковые машины
и швыряли огрызками яблок в женщин на тротуарах. Один огрызок угодил между
лопаток велосипедисту, он рванул поперек дороги, и мы сразу притихли, а
Джордж Коуклюш побелел как полотно. Если грузовик сшибет этого человека,
хладнокровно подумал я, глядя, как его занесло к живой изгороди, тогда ему
конец, а меня стошнит себе на брюки, и, может, даже на Сиднея попадет, и нас
арестуют и повесят, всех, кроме Джорджа Коуклюша, потому что он яблока не
ел.
Но грузовик прокатил мимо; позади велосипед угодил в живую изгородь,
велосипедист поднялся с земли и погрозил нам кулаком, а я помахал ему
кепкой.