"Дилан Томас. Под сенью Молочного леса (сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

* * *

Ребенок лежал в постели. Он глядел на лошадку-качалку - ему хотелось,
чтобы у нее выросли крылья, чтобы, сев верхом, он мог помчать в арабское
небо. Но шторы колыхали ветры Уэльса, и на неприбранной площадке под окном
трещали сверчки. Игрушки были мертвы. Он заплакал, потом перестал, не ведая
причин для слез. Ночь была ветреная и холодная, ему под одеялом было тепло;
ночь была огромная, с гору, а он - мальчик в своей постельке.
Закрыв глаза, он пристально вглядывался в крутящуюся тьму, более
глубокую, чем тьма в саду, где в одиночестве стояло первое дерево, на
котором прилепились воображаемые птицы, и горело огнем. Он подумал о первом
дереве, посаженном так близко от него, словно это его друг в саду, и под
веками слезы вновь набежали ему на глаза. Он осторожно выбрался из постели и
на цыпочках подошел к двери. Лошадь-качалка прянула вперед на своих
полозьях, напугав ребенка, так что он бесшумно побежал назад к своей
постели. Ребенок посмотрел на лошадь - лошадь стояла спокойно; ступая опять
на цыпочках по ковру, он пробрался к двери, повернул ручку и выбежал в
коридор. Двигаясь вслепую, на ощупь, он добрался до лестницы и посмотрел
сверху вниз - он увидел, как сонм теней заколыхался по углам, услышал их
гулкие, колеблющиеся голоса, нарисовал в воображении их глазницы и тощие
руки. Но они были маленькие, загадочные и бескровные, не закованные в
невидимую броню, а окутанные тканями, тонкими, как паутина; пока он будет
спускаться, они станут перешептываться между собой, трогать его за плечи и
свистеть ему в ухо - тс-с-с. Он спустился вниз, вытянул перед собой руку,
похлопывая пустоту, полагая, что ощутит, как у него под пальцами, крадучись,
проскользнет сухая, бархатистая голова и, словно туман, застрянет у него под
ногтями. Но там ничего не было. Он открыл дверь, и тени выскользнули в сад.
Когда он очутился на тропинке, страхи покинули его. Луна уже лежала на
неполотых грядках, и иней покрыл траву. Наконец он подошел к освещенному
дереву на дальнем конце гравиевой дорожки, еще более древнему даже, чем
такое чудо, как свет; под его корой спят мокрицы, а его ветви торчат в
стороны от ствола, словно застывшие руки женщины. Ребенок прикоснулся к
дереву; оно склонилось, словно от его прикосновения. Он увидел, что самая
яркая на небе звезда льет ровный свет над первой башней для птиц, сверкая
лишь на безлистых ветвях, стволе и расползающихся корнях дерева.
Ребенок не усомнился в дереве. Он прочел ему молитвы, стоя коленями на
почерневших сучьях, которые ночной ветер бросил на землю. Потом, содрогаясь
от любви и холода, он побежал через лужайки назад, к дому.

* * *

В восточной части графства жил идиот, который бродил по округе, прося
подаяние. Он просил хлеба то на ферме, то в доме вдовы. Приходской священник
отдал ему костюм, и тот болтался на его голодных ребрах и плечах, развеваясь
на ветру, когда он тащился по полям. Но глаза у него были раскрыты так
широко, а шея - так не тронута деревенской грязью, что никто не отказывал
ему в его просьбах. И когда он просил воды, ему давали молока.
- Ты откуда?
- С востока, - говорил он.