"Дилан Томас. Портрет художника в щенячестве " - читать интересную книгу автора

лассо, где несло по горным тропам кареты, где кони ветром летели над
кактусами, и я услышал, как старик за стенкой кричит: "Тпр-ру!" и "Н-но!" -
и цокает языком по небу.
Я в первый раз гостил у дедушки. Доски пищали, как мыши, когда я влезал
в постель, а мыши в стене скрипели, как доски, будто там на них наступает
кто-то еще. Была теплая летняя ночь, но вздувались занавески, и ветки
стучались в окна. Я натянул на голову простыню и скоро снова с грохотом
скакал по страницам книги.
- Тпр-ру, милые! - кричал дедушка. Голос сейчас у него был совсем
молодой и сильный, а язык - на крепких таких подковках, а из спальни дедушка
сделал широкий луг. Я подумал - надо поглядеть, не заболел ли он, не поджег
ли постель, потому что мама сказала, что он курит трубку под одеялом и пусть
я сразу бегу на помощь, если ночью почую гарь. Я на цыпочках пошел к его
двери сквозь темноту, я натыкался на мебель и со стуком опрокинул
подсвечник. Я увидел в комнате свет и перепугался, а когда я открыл дверь,
дедушка кричал: "Н-но!" - громко, как бык с мегафоном.
Он сидел торчком на постели и покачивался из стороны в сторону, будто
постель продвигалась по кремнистой дороге; свитые края покрывала были вожжи;
невидимые кони стояли в тени за горевшей возле постели свечой. Поверх
байковой ночной рубашки он надел красную жилетку с большими медными
пуговицами. Переполненная трубка тлела в его усах, как маленький стог на
шесте. Он увидел меня, руки выронили вожжи, тихие, синие, легли на постель,
постель затихла на ровной дороге, цоканье он заглушил, и встали неслышно
кони.
- Случилось что, а, дед? - спросил я, хоть простыни не горели. Лицо
дедушки в мерцании свечи было как прикнопленное к темноте лоскутное одеяло
все в козлиных бородках.
Он ласково смотрел на меня. Потом загасил трубку, рассыпав искры, под
влажный свист черенка, и заорал:
- Нечего мне вопросы задавать! - Помолчал и спросил с хитрецой:
- У тебя кошмары бывают, парень?
Я сказал:
- Нет.
- Бывают, бывают.
Я объяснил, что проснулся оттого, что он орал на лошадей.
- А я что говорю? Объедаться не надо на ночь. Где это видано, чтоб в
спальне лошади были?
Он порылся под подушкой, вытащил звякающий мешочек, развязал осторожно
тесемки. Положил мне на руку золотой, сказал: "Пряник купи". Я сказал ему
"спасибо" и "спокойной ночи".
Закрывая за собой дверь, я слышал, как он громко, весело кричит:
"Тпр-ру!" и "Н-но!" - и качается на тряской дороге постель.
Утром я проснулся оттого, что ретивые кони неслись по мебелью
загроможденной долине и большие, хмурые люди, сразу на шести конях верхом,
охлестывали их горящими простынями.
Дедушка за завтраком сидел весь в черном. После завтрака он сказал:
- Ночью ветер ревел как полоумный, - сел в кресло у огня и стал делать
шарики из глины для обжига. Потом он взял меня с собой гулять, по улицам
Джонстауна и в поля вдоль Лланстефанской дороги.
Кто-то, с гончей, сказал: "С добрым вас утречком, мистер Томас" и,