"Иозеф Томан. Дон Жуан. Жизнь и смерть дона Мигеля из Маньяры" - читать интересную книгу автора

* * *

- Почему мой сын плачет целыми днями? - хмурится дон Томас.
- О дорогой, ведь он еще дитя, - силится улыбнуться донья Херонима.
- Я пожелал войти к своему сыну - к своему сыну, говорю я! - и
представьте, слуга Бруно преградил мне дорогу. Вы можете вообразить нечто
подобное? Я сбил негодяя с ног и вошел. И представьте, сын мой заперт,
словно в тюрьме, и у него сидит это чудовище Трифон...
- Томас! Трифон - пример благочестия...
- Это чудовище Трифон, - упрямо повторяет дон Томас, - чья лицемерная
образина искажена злобой, и он мучит моего сына накануне дня рождения! Кто
так распорядился, донья Херонима?
Молчание было долгим.
- Я, мой дорогой, - прозвучал потом тихий, но твердый голос доньи. -
Жизнь Мигеля принадлежит богу.
- Кто это решил?! - в сотый раз взрывается дон Томас.
- Опять-таки я, его мать. Вы же знаете - я обещала богу жизнь Мигеля.
Знаете давно!
Однако сегодня дон Томас строптиво настроен.
- Вы сошли с ума? Мой единственный сын, - значит, род мой вымрет?!
- Что такое ваш род против воли божией? - резко возражает донья
Херонима.
- Он станет воином! - бушует дон Томас. - Как его деды, как я! Я научу
его фехтовать, скакать на коне, научу не уступать никому...
- Вы не отступитесь, дон Томас?
- Не отступлюсь, донья Херонима!


* * *

И нынче бег времени заставил дона Томаса засесть над счетами с
майордомо Марсиано Нарини. Граф угрюм, разгневан и слушает майордомо,
нахмурив густые брови, что не предвещает добра.
- Говорю об этом с сожалением, ваша милость, но утаить от вас не имею
права. Ваши владения, замки, Дворец в Севилье поглощают множество средств.
Содержание их требует больших сумм, и при этом не следует забывать об иных
расходах, гм... - Майордомо опасливо кружит вокруг "прогулок" дона Томаса,
которые обходятся в тысячи дублонов.
- Дальше! - сердито бросает дон Томас.
- А доходы падают, ваша милость...
- Как?! - вскипает дон Томас и щелкает по столу хлыстиком - он знает,
что, как бы низко ни упали доходы, владения его по-прежнему будут приносить
несметные богатства. - Падают? Почему?!
Марсиано съежился в кресле.
- Плохие времена, ваша милость, народ уже не тот стал. Работают не так,
как прежде. Бес их знает, что на них нашло. Все делают с прохладцей,
отлынивают, как могут, и если не слышат свист кнута над собой, то становятся
даже дерзкими и наглыми. Позволяют себе вслух рассуждать о своей нужде,
барщину называют пыткой и даже делятся друг с другом своим недовольством. Вы