"Алексей Николаевич Толстой. Четыре века" - читать интересную книгу автора

ревновала мужа, знала наизусть все его увлечения, сама завела поклонников и
к осени укатила за границу. Балясный счел это естественным. Авдотья
Максимовна ужаснулась было, но скоро все перепутала, забыла, махнула рукой.
Гаяна вырастала такая красавица, такая умная, что еще не было таких детей.
Тяжелее всех приходилось Варваре Петровне: Наташа не приехала к ней ни
после родов, ни перед заграницей, продолжала писать милые открытки,
называть мамочкой, но ни разу не обмолвилась - во что верит, какую хочет
избрать деятельность, что считает высшим человеческим долгом...
Наташа со всей силой торопилась жить. Время тогда было точно перед
грозой. На третью зиму она разошлась с мужем: Балясного назначили
непременным членом в Киев, и они расстались легко, без ссоры. Авдотья
Максимовна сказала по этому случаю: "Как, уже? Ну, милая, скоро живете".
Наташа стала ей почти чужой; она не удалась так же, как и дочь.
Неожиданно в февральскую вьюжную ночь появилась Варвара Петровна; она
примчалась с севера - поддержать дочь в тяжком горе. А у Наташи в это время
намечались два увлеченья - красавец жандармский ротмистр и уездный
предводитель, она никак не могла разорваться, матери обрадовалась,
рассказала, что жить ей так теперь весело, как никогда, и наотрез
отказалась поехать к Варваре Петровне на север утешаться.
Варвара Петровна смолчала. Пожила с недельку и вернулась на север -
учить ребят. Прошло несколько лет, и вдруг она прислала Наташе странное
письмо: в нем был и суровый упрек, и настойчивый призыв опомниться,
оставить буржуазную жизнь, и требование пожертвовать собой.
Наташа расплакалась над письмом и отнесла его бабушке. Авдотья
Максимовна, совсем старая, забывшая все, кроме детской, внезапно
расшумелась, призвала дворецкого и наказала нанять сторожей, никого в дом
не пускать и на ночь спускать собак.
Началась японская война. По городу расклеили обязательные
постановления, красные листы для набора запасных, появилось множество
газетчиков, с шести часов они начинали кричать по улицам, продавая
экстренные выпуски, говорили, что даже за поездами бегают деревенские
ребятишки, выпрашивая газеты. На соборной площади разводили солдат. Уездный
предводитель надел военную форму. Уехал. Однажды к Авдотье Максимовне
явился жандармский ротмистр и долго беседовал с ней о Варваре Петровне.
Потом от него же Наташа узнала, что мать ее была казнена. Затем среди
белого дня в новом городе убили жандармского ротмистра. За Днепром
собралась толпа, пошла на город, разбила целый квартал. На другой день
сгорел театр, где много знакомых погибло от огня. В городе стреляли. Ходили
с флагами. На перекрестках вместо городовых появились гимназисты. Но не
надолго, - они были смыты лавиной казаков, неожиданно влетевших в город.
Наташа заболела нервной горячкой и надолго слегла в постель. Авдотья
же Максимовна приняла все это по-иному: в ней просыпалась старая крепость и
гнев. Она собирала домашних и заклинала их, топала ногами; писала
начальствующим лицам, велела привести к себе редактора официальной газетки,
отчитала за трусость и передала пятисотрублевый билет и письмо к народу для
распространения. Наконец явилась лично к новому губернатору и так на него
кричала, что тот едва не упал в обморок и больше старух к себе пускать не
велел. В дому же водворила порядок старых времен.
Три года бушевал ураган по Русской земле, казалось, все было смято им
и разрушено. Но не сбылись чаянья, закатились надежды, и среди обломков по