"Алексей Николаевич Толстой. Четыре века" - читать интересную книгу автора

- Ну, что же, приехала - не гоню.
- Мама, спасибо вам за Наташу, - молвила Варвара Петровна, и едва
заметный, не успевший притаиться огонек осветил глаза ее, - вы стали
добрее.
Авдотья Максимовна поджала губы, долго молчала, потом проговорила
глухо: "Не знаю, чем я стала добрей!" - и, постояв, ушла.
Варвара Петровна осталась жить до осени; вставала рано, что-то читала,
курила даже, - но у себя внизу, с матерью виделась за обедом, часто писала
Наташе и получала от нее коротенькие, прелестные открытки. В конце лета
Наташа сообщила, что забеременела.
Авдотья Максимовна, получив это известие, долго улыбалась. "Ну, вот и
четвертое поколение нарождается, умирать, значит, опять некогда", - сказала
она Варваре Петровне в день ее отъезда. И принялась в третий раз перебирать
в сундуках детское белье, шить новое; выписала дорогую кроватку и полог к
ней приказала сделать из настоящих кружев. Была заново отделана детская и
половина дома для молодых.
Во время этих забот Авдотье Максимовне пришлось принимать много
торговых людей и самой выезжать из дома. После долгих десятилетий она вновь
увидела жизнь. Новая жизнь удивила ее и ужаснула, - она совсем не походила
на прежнюю: не осталось ни тишины, ни почтения, ни ленивой кротости; народ
стал бойким и проворным; точно это была и не русская земля. От старого
города вниз, через топкую луговину, побежала новая улица, еще грязная и не
отстроенная, но уже с высокими, яркими фонарями, словно нарочно хотели
посильнее осветить все эти вывески и суету. И уже мало кто знал старую
барыню Леснову, только старинный швейцар у губернаторского подъезда
приветствовал с лавочки и кланялся ей низко. И отвечала ему Авдотья
Максимовна: "Здравствуй, здравствуй, Николай Павлович".
Новая жизнь лезла из черноземных полей, из каменноугольных копей,
чумазая и вольная. Появились в городе жулики, и толпами с гармоньками стали
расхаживать в праздник мещанские парни и пришлый рабочий люд. Подходили
жуткие времена.
Наташа приехала из-за границы очень грустная. Муж задержался в
Петербурге, вернулся только к рождеству, с повышением. Чиновник он был
отменный и прямо метил в вице-губернаторы. Дома завел игру в винт. Был
скуповат, скрытен, осторожен, и чем увереннее чувствовал себя Балясный, тем
печальнее становилась Наташа. В семейной жизни у них было неладно, хотя
внешне все казалось благополучным.
Не одобряла Авдотья Максимовна такой жизни, мелкой и слишком
расчетливой, не было в ней прежнего размаха, ни сильных страстей, один
винт.
Варвара Петровна продолжала писать дочери длинные письма с севера.
Авдотья Максимовна не противилась, знала, что внучку никакими письмами не
смутить; не противилась она и жизни Балясных, и всему новому, что назревало
и надвигалось; не было прежней силы. С нетерпением ждала она только
рождения правнука.
В марте Наташа родила дочку. Окрестили ее Гаяна, что значит - земная,
имя не то адское, не то собачье. Авдотья Максимовна потребовала кормилку к
маленькой Гаяне, заперлась в тихой детской, забыла прошлое и окончательно
предоставила людям жить, как хотят.
После родов Наташа повеселела и стала много выезжать. Она больше не