"Алексей Николаевич Толстой. Четыре века" - читать интересную книгу автора

Но от этого только любопытнее становилось Наташе, и в день свадьбы
своей с Балясным она вошла в образную, поцеловала руку у бабушки и сказала:
"Покажите мамин портрет или чего осталось". Дико взглянула Авдотья
Максимовна на внучку и достала евангелие с дочерним письмом. Наташа сказала
"мерси" и вылетела из образной.
Венчали молодых в соборе. День был весенний, множество колясок, ландо
и карет подъезжало к собору...
"Народу сколько нонче развелось", - думала Авдотья Максимовна, сидя у
окна в парадной зале.
Грустно ей было. Припомнилось старое, иная свадьба, и в отдалении
прошлого - своя. Думала, что этим днем окончится ее век. Два поколения
взрастила она, шестьдесят лет отжила трудной жизни. Чаяла, что смилуется
бог и приберет наконец. К тому же и времена подходили странные, и народ
стал чужой.
Венчанье окончилось. Авдотья Максимовна опять выглянула в окно и
увидела странное шествие; ноги ее подкосились, похолодела спина, и
дрожащими перстами осенила она себя крестным знаменем: Наташа выходила кз
собора, держа под руку мужа, другой рукой обнимая худенькую, пожилую
женщину со стрижеными седыми волосами и в очках.
Произошло это нечаянно: в соборе, после венчания, позади нарядных
гостей раздался негромкий и отчаянный голос: "Наташа!" Толпа расступилась и
пропустила Варвару Петровну, подбежавшую торопливо и неловко. Обхватила она
дочь за шею, положила голову ей на грудь и застыла молча... Наташа
растерялась, потом на весь собор закричала: "Мама, мама!" У жениха упал
шапокляк. Многие дамы заплакали. Вышло трогательно и нестерпимо любопытно.
Трогательное и нестерпимо любопытное должно было, конечно, быть
доведено до конца. Варвару Петровну заставили войти з дом. В дверях залы
она втянула голову в плечи: Наташа поддержала ее. Варвара Петровна походила
не то на акушерку, не то на учительницу. Серой прямой кофтой она выделялась
темным пятном среди нарядных гостей...
Авдотья Максимовна, вытянувшись, стояла у образов; она видела только
это кроткое, старое теперь, все так же непонятное и враждебное лицо дочери,
и прежняя суровость ожесточила сухие ее глаза. Но молодые, гости и она
подвигались, в ответных взорах видела Авдотья Максимовна любопытство, почти
скандал; она благословила молодых, затем подошла к Варваре Петровне, дала
руку для поцелуя, сама прикоснулась губами к виску и проговорила: "Что же
ты у меня не остановилась, в дому весь низ пустой". И, слушая невнятный
ответ дочери, опять поглядела ей в лицо: оно было все в морщинах.
"Каторжница",- - подумала она и сказала: "Дело твое, как хочешь".
Наташа до вечера не отходила от матери, а поговорить так и не успела,
слишком много было гостей, слишком была счастлива.
В тот же вечер молодые уехали за границу, - это была новая мода.
Авдотья Максимовна обошла пустые теперь комнаты, спустилась вниз, где пахло
нежилой плесенью, и в угловой комнатке нашла дочь, сидящую на кровати,
покрытой стареньким пледом.
- Ну, что же теперь делать будешь? У меня останешься? - спросила
Авдотья Максимовна.
- Муж мой умер в этом году. Я учительствую, у меня отпуск до осени, -
ответила Варвара Петровна. - Наташа мне написала, что выходит замуж, хочет
меня видеть, вот я и приехала.