"Алексей Николаевич Толстой. День Петра" - читать интересную книгу автора

раскалят и приложат, и на них крест, только не наш, не христианский.
- Господи, что же делать-то? А если я не дамся?
- А прежде зельем будут опаивать, табаком окуривать, для прелести
скакать в машкерах круг тебя, и на бочках ездить, и баб без одежи будут
казать.
- Верно, верно, ребята, на прошлую масленицу сам видел, - на бочках
ездили, и бабы скакали.
- А что же я вам говорю!
Солдат, видя, что не монтатонова это кумпания подает голос и разговор
идет самый воровской, подошел, опустил алебарду и сказал, заглянув под
темные нары:
- Эй, кто там бормочет, черти? Не спите!
Голоса затихли сразу: кто-то ноги босые поджал. Солдат постоял, нюхнул
табачку и сказал еще:
- Сволочи, спать другим не даете. Разве не знаете государя нашего
приказ строгий: в рабочих помещениях не разговаривать, только для-ради пищу
попросить, али иглу, али соли. Ныне строго.
И только он приноровился запустить вторую понюшку под усы в обе
ноздри, как вопленный голос закричал на все темное помещение:
- Врешь! Государя нашего у немцев подменили, а этот не государь,
давеча сам видел, - у него лица нет, а лицо у него не человеческое, и он
голову дергает и глазами вертит, и его земля не держит, гнется. Беда, беда
всей земле русской! Обманули нас, православные!..
Но тут солдат, бросив рожок с табаком и алебарду, закричал "караул!" -
и побежал к выходу, расталкивая лезущий вниз с нар перепуганный народ.
Зашумели голоса. Взвизгнула баба где-то под рогожей; другая, выскочив к
лучине, забилась, заквакала. "Бейте его!" - кричали одни. "Да кого
бить-то?", "Давют, батюшки!" Монтатон, побросав свой инструмент, ужом лез к
выходу; поймали его, вырвали полголовы волос.
И ввалился, наконец, караул, с факелами и оружием наголо. Все стихло.
Рослый, крепколицый офицер, оглядывая мужиков со всклокоченными волосами, с
разинутыми ртами, двинул треугольную шляпу на лоб и, полуобернувшись к
команде, приказал четко и резко:
- Арестовать всех. В Тайную канцелярию.
Тайная канцелярия занимала довольно большую площадь, огороженную
высоким частоколом. Главный корпус построен из кирпича, а все пристройки -
тюрьмы, клети, казематы - бревенчатые, и все время пристраивались, так как
не хватало места для привозимых отовсюду государственных преступников.
В главном корпусе, низком, красном здании, крытом черепицей, с
толстыми стенами и небольшими, высоко от земли, решетчатыми окошками,
помещались: прямо - низкая комната с дубовыми, вдоль стен, лавками для
дожидающихся под караулом, направо - комната дьяков, налево - кабинет
начальника Тайной канцелярии, и оттуда кованая железом дверь вела в
застенок, сводчатое помещение с коридорами и камерами. Сзади во дворике
валялись: разный инструмент, нужный и ненужный, рогожи, связки прутьев,
ржавые кандалы, кожи, гробы; и стояли "спицы" - самое страшное орудие
пытки, редко применяемое.
Все комнаты были оштукатуренные и уже грязные от пятен сырости,
прикосновения рук и спин. Везде каменный, захоженный грязью пол, крепкие
дубовые столы и лавки.