"Владимир Александрович Толмасов. Соловецкая повесть " - читать интересную книгу автора

набивали казну, служили молебствия о долгом житие в мире и спокойствии
и вдруг - война! Да не где-нибудь в Казани или Астрахани, а здесь, на
земле святых Зосимы и Савватия. Государь-то не ахти отвалил для
обороны: девять пушечек с дюжиной стрельцов. Хитер
Иван-свет-Васильевич! На монастырскую казну надеется...
Ожеров встал, поправил саблю. Будто читая мысли настоятеля и
келаря, твердо сказал:
- В этом годе помощи от государя боле нам не ждать. Король
польский Обатура* сбирает несметное войско. Крымские татары того и
ждут, чтобы вцепиться в спину Руси. Так что придется нам самим свеев
бить и землю нашу защищать совместно. А с монастырской братией мне
тоже надобно совет держать, как то наказал государь. Уж не обессудь,
отец игумен, - служба. (* Так на Руси называли Стефана Батория.)

III

Не ошибся настоятель: прошли для монастыря дни благоденствия. С
приездом воинских людей святая обитель понемногу начала превращаться в
порубежную крепость.
Перво-наперво Ожеров потребовал у игумена людей на постройку
острога. Старец взъерепенился: покуда не будет выстроена Никольская
церковь, мастеров не отпустит, и все тут. Воевода его и так, и этак
уламывал. Стращал: враги не десятком - сотнями навалятся, все пожгут,
уничтожат. Игумен слышать ничего не хотел: "Не дам да и только. При
нужде братия и в соборе отсидится".
Что ты будешь делать! Воевода понимал, что настоятель тянет
время, свою деньгу бережет, ждет государевой подачки. "До чего же
завистлив старый хрыч и жаден. Только стоит завести разговор о
деньгах, начинает причитать и скулить, что-де царь другим монастырям
дары щедро жалует, и они в довольстве и богатстве живут от тех
милостей. Один Соловецкий озябает в нищете и безденежье..."
Ожерову хотелось кричать прямо в благообразное лицо игумена:
"Врешь! Все врешь, монах! В келарской палате сундуки не пустые стоят.
На золоте сидишь, лукавый плут!"
Брат келарь еще хлеще настоятеля прибедняется да плачется. Того
послушать, так и вовсе впору братии с сумой по миру идти.
"В соборе порешили отсиживаться святые отцы. Конечно, крепок дом.
Не храм - крепость, вовек не разрушить. Да никак не уразумеют
преподобные, что собором государство не прикроешь. Всю отчину защищать
надобно, а она куда как велика! Любой кусок ее голыми руками взять
можно. Везде надо ставить остроги и острожки, собирать гарнизоны,
вооружать людей, а вместо сего большого дела приходится время терять в
турусах с хитрецами соловецкими", - с горечью размышлял воевода.
И решил он тогда подойти к делу с другой стороны. Начал
соглашаться со святыми отцами, что в соборе поистине отсидеться можно
в случае нападения. Только тогда обязан он укрепить его: поставить
туда все пушки с ядрами и зельем и к тем пушкам расписать на денное и
нощное дежурство пушкарей и стрельцов при всем оружии; и, как того
требует ратное дело, учинять со стен собора каждодневно пальбу
примерную из пушек и ружей, дабы воины не теряли остроты глаза; вокруг