"Владимир Александрович Толмасов. Соловецкая повесть " - читать интересную книгу автора

храма вырыть ров глубокий и водой его заполнить...
Одним словом, наговорил воевода старцам такого, что отец игумен
пришел в ужас и, чтобы не допустить святотатства, пошел на попятную.
Препираться более стало невмоготу. Воевода мог, в конце концов,
пожаловаться царю. Известна была отцу Варлааму печальной памяти судьба
архиепископа новгородского Пимена. Да что там Пимен. Не постеснялся
царь расправиться и с бывшим игуменом Соловецкого монастыря
митрополитом всея Руси Филиппом, который посмел обвинить его в
кровожадности. Ходит слух в народе, что задушил Филиппа верный пес
государев Григорий Плещеев-Бельский, известный больше под именем
Малюты Скуратова, и что будто приказал ему свершить это гнусное дело
сам Иван Васильевич. И хоть не особо верил этим слухам отец Варлаам -
человек такого сложения, как Филипп Колычев, мог шутя переломать ребра
двум Скуратовым, - однако шея у старца почесывалась, и пришлось ему
раскошелиться. Ничего не поделаешь, сам виноват. Что ни год -
отписывал государю о помощи, ибо лет семь назад до смерти перепугался
подошедших к острову свейских кораблей.

IV

С приездом воеводы Трифон зажил беспокойной жизнью. Когда
появился Ожеров перед братией в трапезной палате и начал вести речь о
строительстве острога на острове, Трифон впервые за много лет
почувствовал то волнение, которое охватило его однажды в давней беседе
с игуменом Филиппом.
Есть на побережье Белого моря небольшое селение Ненокса.
Приютилось оно на левом берегу реки того же названия в четырех верстах
от моря. Там и родился Трифон в крестьянской семье. С малых лет любил
он смотреть, как рубят поморы избы, украшают окна и крыльца нехитрым,
но красивым резным узором. Когда подрос, сам взялся за дело, и со
временем стали выходить из-под его рук чудные вещи. Соседи поглядывали
на него с уважением, а старики, покачивая головами, говорили, что дал
бог ему золотые руки и светлую голову. Дерево, конечно, материал
податливый, но непрочный: гниет, разрушается. Слышал молодой помор,
что на Руси, в городах, палаты и церкви строятся из кирпича и камня, и
что поэтому тем палатам износу нет. А поморы, которые каждый год
ездили в Соловецкий монастырь, рассказывали, что в святой обители
строится Спасо-Преображенский собор, что храм этот зело велик,
покоится на здоровенном подклете и стены имеет толщиной почти в девять
аршин, и выложены в них окна высокие и узкие, а строят и располагают
его новгородские зодчие и мастера, люди весьма искусные и
неразговорчивые.
Молодому помору загорелось: надо поехать в монастырь, хоть одним
глазом взглянуть на невиданную работу новгородцев. Соловки-то ведь
рядом, не год до них ехать. Упросил он родственников, едущих в
монастырь поклониться святым мощам Зосимы и Савватия, взять его с
собой, и покуда не прибыл на остров, места себе не находил.
...Целый день бродил юноша по монастырю, ползал по строящемуся
собору, мешал мастерам, но не слышал ругани, не чувствовал толчков и
тычков. Солнце уже начало садиться за Секирную гору, когда он, вконец