"Борис Толчинский. Нарбоннский вепрь (Авантюрно-историческая эпопея)" - читать интересную книгу автора

города воздушный корабль. Статуя Двенадцатиликого Бога смотрелась снизу
факелом волшебной свечи, ее окружал плотный ореол светящегося воздуха, и
Крун знал, со слов общительных хозяев, что хрусталь, из которого она
сотворена, не простой, а из Хрустальной Горы, той самой, над которой сияет
чудотворная звезда Эфира, и что, соответственно, эта статуя - не просто
украшение столицы, нет, это мощный передатчик (София Юстина сказала:
ретранслятор) священной энергии, питающей могущество Богохранимой Империи...
Конечно, имел герцог в виду и главное чудо Темисии - Сапфировый
дворец, резиденцию Дома Фортунатов, лежащий на острове Сафайрос на озере
Феб. Отсюда, правда, не видно его - громады Пантеона и Палатиума заслоняют
Сапфировый дворец, - однако сияние сотен тысяч и миллионов самоцветов
заметно из любого места столицы, так что кажется, что где-то там, на юге,
всеми цветами радуги пылает феерический костер...
Герцог показывал сыну и серую гору Пантеона; как раз в этот момент
башенные часы его пробили полночь. Пантеон лежал на площади в добрых
двадцать гектаров и оттого считался самым большим рукотворным сооружением
Ойкумены; сотни тысяч человек возводили его более полувека, и было это семь
с лишним столетий тому назад, когда столица Аморийской империи переезжала из
Элиссы в Темисию. Но более всего в Пантеоне Круна поразили не его внешние
размеры, а то, что, оказывается, ежедневно там "проживают" более
восьмидесяти тысяч человек, - иереев, монахов, чиновников, слуг,
охранников, - а во время торжественных церемоний численность "населения"
Пантеона возрастает в два-три раза; сами аморийцы называют столичный Пантеон
"городом во дворце"...
На фоне рукотворной горы Пантеона двенадцатигранник Большого
Квиринальского дворца, где заседало имперское правительство, казался
приземистым. Это было самое близкое к павильону галлов государственное
здание; при желании можно было заметить, как, точно муравьи, ползут изящные
мобили и богатые экипажи по воздушному виадуку, соединяющему Малый Квиринал,
дворец первого министра, с Сенатской площадью, - это, видимо, князь Тит
Юстин дает бал для высшей знати в честь дня рождения дочери, любимой и
единственной "наследной принцессы"...
Так что много чудес мог показать герцог Крун единым широким движением
раскинутых рук: всего и не опишешь! Не только зримые чудеса, но и прежде
неведомые варварам звуки наполняли обычную ночь космополиса. Вот привычный
слуху цокот конских копыт сменяется едва слышным жужжанием мотора мобиля.
Вот раздается длинный низкий гудок - это, наверное, в Пирейском порту
появился тяжелый контейнеровоз из южных провинций. Вот где-то на севере
простучали колеса по рельсам - это дромос, поезд Трансаморийского
Рельсового Пути, отправился в Рагор или в Нефтис, а может быть, еще дальше,
в Оркус, "столицу рабов", или в Киферополь, "город магнатов". А вот слышится
и быстро нарастает глухой рокочущий звук - это, скорее всего, шумят
пропеллеры гигантского грузового экраноплана, прибывшего в Темисию по каналу
Эридан с побережья Внутреннего моря...
- ...Ты это не видишь?! Ты это не слышишь?! - с болью в голосе
вопросил сына герцог Крун. - И ты предлагаешь мне бросить вызов могуществу
здешних богов?!! Тогда ты глупец, мой сын, мой наследник; я называю глупцом
всякого, кто алчет ринуться с мечом на солнце!
- Прежде ты так не говорил, отец, - приглушенно отозвался Варг. -
Что нам до здешних чудес? Мне моя родина милей этой злобной сказки! Нет, не