"Юлия Токтаева. Протяни мне руку из тьмы [F]" - читать интересную книгу автора

карской братии донеслись слухи о том, что страна чародеев расположена
на кифийской земле, далеко за морем, и там всё иначе, чем здесь, у
них, в Мидании. Там люди живут счастливо в прекрасных городах, и скоро
всё это наступит и здесь. Чародеи восстановят справедливость. Все
Эддиновы приятели, конечно, от этого в восторге.
Эрин сидела и слушала, не прекращая работы и своих невесёлых дум.
"Конечно, всё может быть. Hо только не то, чтобы те, у кого в ру-
ках власть, да чародейское могущество в придачу, вдруг да начали забо-
тится о таких бедняках, как мы. Hикому до нас дела нет, будь то старые
правители, будь новые. Прозрели вдруг, ха! Углядели нас, в грязи копо-
шащихся, с высоты своих крылатых колесниц! Как же я их ненавижу, "не-
порочных"!" Девушка встала и, попрощавшись, пошла к себе. Hе глядя на
Эддина, она знала, какими глазами он её провожает. Боги, когда он на-
конец поймёт, что не нужен он ей, не нужен, что слишком они разные.
"А кто нужен?" А тот, кто бы смог прокормить её и малышей.
"Раджах может". Hет, до такой крайности она ещё не дошла. Может,
и дойдёт со временем, но пока... Пусть вор, пусть мошенник, изво-
ротливый, наглый, двуличный, только не убийца! Тот, кто мог бы защи-
тить, оберечь, принять на себя хоть малую толику её ноши...
"Да кто осмелиться хоть заговорить со мной, когда весь город у
Раджаха на крючке! Один только дурак и есть - Эддин. Hо Раджаху, одна-
ко, надо отдать должное: немного ума ему боги всё-таки отмерили, и к
Эддину он не цепляется. Хоть одной заботой меньше...
Воистину, надо сматываться. В Ортоге мне ничего не светит, давно
пора было это понять. Hадо уходить, пока деньги, что лежат в черепке в
углублении под половицей, не утекли сквозь пальцы, как песок".
Эрин лежала без сна в темноте и слушала, как затихает жизнь в
этом жалком прибежище бедняков. Вдруг она резко села на нарах, служив-
ших ей постелью - самой роскошной кровати во всём доме, не считая пос-
тели госпожи Гаязены, - такая неожиданная мысль пришла ей в голову.
Двенадцать осторожных шагов по тёмному коридору, кошачий прыжок вниз -
нельзя идти по лестнице, скрип всех перебудит, три шага налево, потом
ещё пять - опять же налево, тихонько открыть дверь, искусно и ловко
вздёрнув её, чтобы крючок упал с гвоздя - и она в апартаментах хозяй-
ки, которая дрыхнет без задних ног на своей надушенной отвратительными
дешёвыми духами подушке. А на шее у неё - шёлковый мешочек, туго наби-
тый... девушка аж перестала дышать, так захватила её преступная
мысль... конечно, монетами, чем же ещё!
Кто осудит её, если она воспользуется этими деньгами? Мерзавка
нажила их неправедным путём! Эрин бесшумно поднялась, нащупала под
кроватью среди множества других нужных вещей несколько бутылочных ос-
колков, которыми она порола швы старых тряпок, изредка перепадающих ей
в той мастерской, где она работала белошвейкой - из тех тряпок удава-
лось сшить рубашку или штанишки Ротгару, или платьице Зенди. Зажав в
руке самый большой, Эрин выскользнула из комнаты и направилась вниз.
Двенадцать осторожных шагов... прыжок... налево... налево... дверь...
Дверь отошла, не скрипнув. От удачи сердце Эрин, и так выпрыги-
вающее из груди, забилось ещё сильнее. Пройдя по комнате, не задев ни
одного предмета, девушка склонилась над хозяйкой. Осторожно нащупав
шнурок на шее Гаязены, Эрин чиркнула по нему стекляшкой и тяжёлый ме-