"Уве Тимм. Ночь чудес " - читать интересную книгу автора

Шпрангер проводил меня в комнату размером с небольшой конференц-зал. В
центре стоял громадный рояль, концертный, с закрытой крышкой, сплошь
заваленный книгами, газетами, бумагами, прочим ненужным барахлом. В комнате
было пустовато - стул, кресло и высокий шкаф, больше ничего. Пахло остывшим
табачным дымом и чем-то еще, слабый приятный запах, но чем пахло, я не мог
сообразить.
- Пожалуйста. Садитесь! - Шпрангер придвинул мне стул - определенно
стиля бидермейер, со спинкой в виде лиры.
Хозяин вытащил из кармана синей потертой куртки трубку с серебряным
мундштуком и не спеша закурил - трубка, должно быть, заранее была набита
табаком. Все его движения были неторопливыми и плавными, это сразу бросилось
мне в глаза, говорил он тоже медленно, как бы размышляя вслух. Сам он
устроился на подлокотнике старого кресла и, зажав трубку в зубах, прочитал
то, что Розенов мельчайшими буквами написал на визитной карточке: как он,
Шпрангер, поживает, не пришли ли счета, которые Розенов должен оплатить, не
звонила ли некая Стивенс, а также просьба выдать мне архив Роглера. Кроме
того, привет Крамеру. Шпрангер сидел на ручке кресла боком - точно Шиллер на
ослике в Карлсбаде. Кажется, Шиллер на том рисунке сидел на ослике, свесив
ноги, и задумчиво курил трубку с длинным чубуком.
Шпрангер вынул трубку изо рта и сказал:
- Хорошо.
Настала пауза, которая настолько затянулась, что я подумал: наверное,
надо что-нибудь сказать, и спросил:
- Вы играете на пианино? - Я нашел не слишком удачное слово для
колоссального черного инструмента, и в вопросе, похоже, прозвучала
неуместная ирония.
- Нет, я не умею. Рояль перешел ко мне вместе с этой комнатой.
- А Розанов играет?
- Он тоже не играет. Раньше рояль принадлежал хозяину дома, коммерции
советнику. Но и советник не умел играть. Этот рояль - подкидыш. В апреле
сорок пятого он однажды оказался у дверей этого дома. Вероятно, явился из
оперного театра, откуда-нибудь из Штеттина, Тильзита или Данцига. Его тащили
с собой бежавшие на Запад от наступавшей Красной армии, тащили, тащили и
притащили сюда. Везли на подводе, рояль был хорошо упакован, укрыт серой
материей. Потом в доме поселился русский полковник, он велел поднять рояль
на второй этаж. Говорят, лупил по клавишам жутко. Сейчас рояль расстроен,
слушать невозможно, буквально уши болеть начинают. Это, кстати, можно
считать новым качеством звучания, композиторы могли бы неплохо его
использовать. Хотите кофе или чаю?
- Чаю выпил бы с удовольствием.
Шпрангер вышел, но тут же вернулся - закрыть раздвижную дверь в
соседнюю комнату.
- Моя спальня, - пояснил он. Было слышно, как он в кухне о чем-то
разговаривал с парикмахером. Наверное, Крамер хорошо обо мне отзывается,
подумал я, еще бы, приехал из Баварии и с готовностью согласился сделать
здесь, в бывшей ГДР, модельную стрижечку, да и старику помощь оказал, при
его-то нищенской пенсии. Но тут я услышал, что на кухне громко смеются, и
тут же заподозрил - эти двое в сговоре, вот и потешаются над тобой, глупым
западным немцем, который заявился в Берлин и позволил остричь себя как
барана. Нет, нет, конечно, Шпрангер на такое не способен. Я прошелся по