"Уве Тимм. Ночь чудес " - читать интересную книгу автора

картошка распространена, как нигде на всей земле. Должным образом
приготовленная картошка могла бы, по мысли Роглера, стать для нас тем, чем
для итальянцев являются макароны. Он мечтал вывести ее на такой же уровень
качества, ведь наша народно-демократическая картошечка была водянистой и
безвкусной, попросту отвратительной.
Он выловил вилкой и сбросил на блюдце кусочки льда из своего бокала,
осторожно отпил воды.
- Кубин говорил, он был фанатиком. Это так?
- Ну нет, преувеличил. Я Роглера хорошо знал. Мы много лет были
друзьями. А когда я с ним познакомился, он как раз недавно получил от
партийного начальства задание подготовить выставку. Дело было после
исторического Восьмого съезда, на котором провозгласили курс на
либерализацию жизни. Роглер эти лозунги воспринял в буквальном смысле. Он
был убежден, что в ГДР можно и нужно изменить жизнь путем культурной
революции. А это означало - долой колбасы и мясное ассорти, долой вареную
картошку и жирные котлеты. В ресторанных меню тогда так и писали: "Отварной
картофель, высококалорийный гарнир". Распробуйте-ка эти слова:
вы-со-ко-ка-ло-рийный гар-нир... - Розенов отпил воды. Я заметил, что она
опять показалась ему слишком холодной. Прежде чем проглотить, он подержал
воду во рту. Наверное, у него нежный желудок, подумал я, а может, и гастрит
нажил.
- Да, - продолжал он. - Это было его убеждением: сперва надо изменить
сознание, а уж потом - отношения собственности. - Он испытующе поглядел на
меня.
Я сказал:
- Антонио Грамши. Первоочередная задача - изменение привычек, эмоций,
эротики, одежды, питания. Лишь тогда возможно обновление социальной
структуры.
- Ага! - Розенов понимающе усмехнулся. - Я вижу, и в вашем прошлом не
обошлось без левого уклонизма. Верно, Роглер читал Грамши, специально
итальянский выучил, в ГДР ведь его работы очень мало переводились, и уж
конечно не издавались критические статьи, направленные против пролеткульта и
бездарной доктрины сталинистов, согласно которой бытие определяет сознание,
но никак не наоборот.
Официант принес колбасу и поинтересовался, не хотим ли мы попробовать
жаренные в масле бобы, свеженькие, хрустящие. Розенов кивнул и спросил:
- Вам тоже?
Я не возражал.
- ГДР, - он откинулся на спинку стула, - приказала долго жить из-за
грубости официантов.
- Из-за чего?
- Да-да. Из-за тотальной недоброжелательности. Если социальная
структура никуда не годится, значит, надо это чем-то компенсировать -
дружелюбием, большими свободами, терпимостью, скажем, в отношении
сексуальных меньшинств, надо давать людям больше свободного времени, но так,
чтобы они с чистой совестью распоряжались своим досугом. В нашем обществе
реального социализма в пятницу после обеда только дураки работали. Даже на
производстве. А план - план выполняли гномики, домовые. Фантастика. Мы были
уникальным государством лоботрясов и лежебок. Но попробуй скажи такое - живо
пришили бы распространение вражеской пропаганды. Все время мы лезли в гору,