"Уве Тимм. Ночь чудес " - читать интересную книгу автора

ограничений. Я попробовал представить себе Розенова - бывший сотрудник
Академии наук ГДР, бледненький, очкастенький, лысый человечек, старомодно
одетый, в брюках вроде тех, какие носил Хрущев. Ничего подобного! Севший за
мой столик мужчина был в элегантном темно-синем пиджаке превосходного
качества, в галстуке, тщательно подобранном в тон, а уж рисунок на галстуке
был словно выполнен по эскизу самого Матисса. Розенов бережно положил на
стол мобильный телефон, вытянул антенну. Чтобы избежать возможных
недоразумений, я сразу спросил, был ли он лично знаком с Роглером,
специалистом по картофелю.
- Да, - сказал он, - был... Был...
На вид Розенову можно было дать лет пятьдесят - загорелое лицо, густые,
даже пышные волосы с сильной проседью на висках, первоклассная стрижка, -
это сразу бросалось в глаза, на затылке у него я заметил тонкую полоску
светлой кожи, не иначе, стригся дня два назад. Официант, обращаясь к
Розенову, называл его "доктор", но не "господин доктор", то есть
придерживался самых тонких правил хорошего тона. Розенов заказал себе
жареную кровяную колбасу, ее же порекомендовал мне. Из питья выбрал
минеральную воду.
- Привычка, оставшаяся со времен реального социализма, - пояснил он, -
ни капли алкоголя, если я за рулем.
Я спросил, чем он теперь занимается, и услышал: недвижимостью. Но как
свободный художник. Он - внештатный сотрудник одной крупной фирмы, работает
на договорной оплате. И, не дожидаясь вопросов, Розенов продолжал:
- Почему бы и нет? Ведь что типично для нашего общества -
нестабильность. Всем и каждому угрожает банкротство, вот все и стремятся к
стабильности, всем подавай недвижимость, и чтобы все оставалось как есть, но
зато в других вопросах люди хотят мобильности - тут вам и мода, и
путешествия, и связи. У нас, в ГДР, раньше все было как раз наоборот:
недвижимость никто не считал ценностью, да и не имело это смысла, зато все
наше гэдээровское общество было одной большой недвижимостью.
Я начал опасаться, что придется выслушать пространную лекцию на тему "О
коренных различиях между капитализмом и социализмом", и поспешил спросить:
- Вам не приходилось слышать о сорте картофеля, который называется
"Красное деревце"?
- Никогда! - Розенов засмеялся. - Видите ли, я, конечно, занимался
историей культуры, но картофелем - нет, не случалось. В прошлом моей
специальностью было территориальное планирование в период с начала века до
сорок пятого года. Конкретно - Берлин и Бранденбург. Как вы понимаете,
сегодня, после объединения, мои знания представляют немалую ценность.
Официант принес минеральную, разлил по бокалам.
- А Роглер чем занимался?
- Сельским хозяйством. Потом стал специализироваться на истории
картофелеводства. Потратил много лет, пытаясь организовать выставку на эту
тему. Разрабатывал концепции выставки, одну, другую, бесконечно. Всякий раз
партийное руководство к чему-нибудь придиралось. Волынка тянулась почти до
самого объединения Германии... Роглер в своей области был корифеем.
Картофель, если можно так выразиться, пустил корни в его сердце. - Розенов
засмеялся, но добродушно, без ехидства. - Мечта Роглера, грандиозная
выставка... Он хотел реабилитировать непритязательный овощ, добиться прежде
неслыханных вкусовых изысков. Причем именно здесь, в Восточной Германии, где