"Анна Александровна Тимофеева-Егорова. Держись, сестренка! " - читать интересную книгу автора

вемлю.
- Разрешите получить замечания? - спросила тихо, не поднимая головы.
- Что с тобой, Егорова? Не плакать ли собралась?
- Ничего у меня не вы-хо-ди-ит!
- А у кого сразу выходит? - засмеялся Мироевский. - И Москва не сразу
строилась...
...Москва. Город моей комсомольской юности. Именно здесь неожиданно
круто повернулась моя судьба, накрепко связав деревенскую девчушку с небом.
Навсегда запомнилась первая встреча с огромной столицей.
Мой поезд прибыл в Москву, на Октябрьский вокзал, еще затемно. Прильнув
лицом к вагонному стеклу, всматриваюсь в темноту и со страхом думаю: "А
вдруг не встретят? Что тогда делать?.." И очень обрадовалась, когда на
пустынной платформе увидела брата Василия.
Шагаем по Москве. Вася одной рукой тянет меня, в другой несет корзинку
с моими пожитками. Я упираюсь, останавливаюсь, ошеломленная страшным шумом -
стуком колес по булыжной мостовой от телег ломовых извозчиков, звонками
трамваев, гудками паровозов - и удивленная великолепием трех вокзалов
Каланчевской площади.
Особенно приглянулся мне Казанский вокзал - с высокой башней,
удивительными часами на ней. Я никогда не видела таких высоких и красивых
зданий - разве только во сне, да еще церкви в Торжке. В солнечный день,
выйдя за деревню - а у нас там начинается Валдайская возвышенность, - мы
любовались сиянием множества золоченых крестов торжокских соборов, которых
насчитывалось более сорока. А вот трамваев, столько спешащих куда-то людей в
свои двенадцать лет я никогда не видела.
- А куда это парод-то бежит? - спрашиваю у брата. Вася смотрит на меня,
улыбается и говорит:
- По своим делам.
Я удивленно думаю: что это у них за дела такие? Я вот еду без дела,
так. А может быть, и не без дела?..
Маме было очень трудно после смерти отца прокормить нас. Меня решили
определить в Торжке. В школу золотошвеек. Привезли туда, но оказалось, что
не подхожу по возрасту. Мама упросила начальницу принять меня условно и
уехала. Прожила я в школе одну неделю и запросилась домой. Не потому, что
заскучала или не нравилось мне шитье золотом. В школе было очень интересно.
Учились одни девочки. Преподаватели - важные дамы-учительницы рассказывали
нам о золотошвейном мастерстве - удивительном народном искусстве, которым
Торжок славился с древних промен, а завезли его сюда не то из какой-то
Ассирии или Вавилона, не то из Византии. Интересно было видеть красивые
вещи, шитые золотом, за стеклами школьного шкафа.
Вечерами, помню, нас парами вводили в большой зал, где стоял рояль.
Старая дама в пенсне садилась за инструмент, играла, а мы хором тянули: "И
мой всегда, и мой везде, и мой сурок со мною..." "И что это за зверюшка
такая?"- засыпая, думала я. А через неделю запросилась домой, потому что
поняла - не смогу сидеть целыми днями над шитьем, поняла своим детским умом,
что к такому искусству надо иметь еще и призвание.
Словом, старший брат решил взять меня к себе в Москву, а сестренку Зину
увезли н родственникам в Ленинград.
...В вагоне трамвая мне страшно, особенно когда с грохотом проносится
мимо встречный вагон. Я даже глаза зажмуриваю, цепляясь обеими руками за