"Анна Александровна Тимофеева-Егорова. Держись, сестренка! " - читать интересную книгу автора

действия рулями.
- Старайтесь заметить направление взлета, ориентиры разворотов.
Взлетаем!-слышу наконец команду. В воздухе говорит один инструктор:
- Старт юго-западный. Справа Голицыне, Большие Вяземы, слева -
железнодорожная станция Малые Вяземы. Выполняем первый разворот.
Я вся - внимание. Стараюсь запомнить, что там, внизу, не упустить бы и
работу с рулями самолета...
- Под нами станция Малые Вяземы. А вот здесь второй разворот,
запоминайте, - настойчиво продолжает Мироевский.
Когда мы пролетали над пашней, самолет сильно качнуло. Я, бросив
управление, ухватилась обеими руками за борта, а инструктор словно и не
заметил моего движения.
- Высота триста метров, летим по прямой. Управляйте самолетом!
Вот этого я не ожидала. Но принимаюсь работать педалями, ручкой
управления, сектором газа.
Спокойно летевший в горизонтальном полете самолет начал крениться то в
одну сторону, то в другую, то задирать нос выше горизонта, то опускать его -
как лошадь у плохого седока.
Помню, была у нас в деревне лошадка по кличке Лидочка. Купили ее но
дешевке, не зная ее характера. А характер у Лидочки оказался тяжелый. Очень
она не любила работать. То не хочет везти воз - ляжет прямо в оглоблях и не
встает, пока не проголодается. То задумает седока сбросить и сделает это
именно тогда, когда от нее и не ждешь.
Попросили как-то меня отогнать Лидочку в луга. Села я на нее верхом и
поехала. Все шло сначала хорошо, но стоило мне ослабить повод, как она сразу
же с рыси перешла в галоп - и понесла, понесла... Пытаюсь остановить ее, ,
дергаю за повод, кричу: "Тпру, тпру!" - куда там! Она несет меня прямо на
лес, а я подпрыгиваю на ее спине без седла, ухватившись руками за гриву, и
ору что есть мочи:
"Помогите!.."
Но нее напрасно. Скоро лес, и надо прыгать. Прыгнула, но ногой зацепила
за повод. Лидочка протащила меня по земле какую-то малость и остановилась...
Так было и в том полете. Машина в неумелых руках не желала подчиняться.
И мне казалось, что прошла целая вечность, прежде чем инструктор взял
управление. Самолет сразу успокоился, а меня охватило отчаяние: "Все,
отлеталась! Неспособная, да к тому же трусиха..." Хотелось только одного -
чтобы никто не знал о моем позоре: не справилась с самолетом даже на прямой!
Рушилась моя надежда стать летчиком.
А Мироевский как ни в чем не бывало говорит о третьем развороте, просит
следить за посадочным "Т" - параллельно ли знаку идем. Закончив третий,
инструктор убирает газ, и со снижением мы подлетаем к последнему,
четвертому, развороту. Я держусь за ручку управления, но так, чтобы не
мешать инструктору.
Вот он переводит машину на планирование, затем выдерживает над землей и
приземляет ее на три точки.
- Все,-слышу голос в наушниках.-Приехали! Теперь рулите ва стоянку.
А я перевожу по-своему: "Все, отлеталась. Отчислят, лак неспособную".
Сам зарулив машину на место, Мироевский выключил мотор и стал вылезать
из кабины.
Я, отстегнув ремни, тоже неловко выбралась на крыло и спрыгнула на