"Лев Тихомиров. Монархическая государственность " - читать интересную книгу автора

категории явлений всегда трудно разграничивать. Во всякой категории явлений
мы замечаем нечто ясно и несомненно отличительное, исключительно ей
принадлежащее; но затем, желая вполне исчерпать это отличительное
содержание, мы невольно заходим в обе стороны, в области уже спорные.
Наиболее бесспорную черту государственности составляет сознательность и
преднамеренность творчества, и затем присутствие власти и принуждения. Обе
черты тесно между собой связаны. Необходимость прибегать к принуждению для
устранения препятствий характеризует всякое преднамеренное творчество,
которое, предназначая себе известную цель, тем самым устанавливает себе
известную линию прохождения, а стало быть, предопределяет этим устранение
всего, что на этой линии может мешать достижению цели.
Эти черты отличаются даже Спенсером, вообще невнимательным к
проявлениям государственности.
"Есть, - говорит он, - учреждения бессознательные (spontaneus) [Цитирую
по русскому переводу. Переводчик не без оснований употребил слово
"бессознательные", но spontaneus заключает в себе понятие
самопроизвольности, самобытности, происхождения из своих собственных сил, а
не создания преднамеренного], развивающиеся без участия мысли во время
преследования частных целей, и есть кооперации, придуманные сознательно,
предполагающие ясное сознание общественных целей". Чем обусловливается эта
разница?
"Усилия единиц для самосохранения порождают одну форму организации.
Усилия самосохранения целого агрегата порождают другую форму организации. В
первом случае сознательно преследуются только частные цели, а
соответствующая организация, образующаяся из этого преследования частных
целей, вырастает бессознательно и без принуждения власти. Во втором случае
есть сознательное преследование общественных целей, а соответствующая
организация, устанавливаемая сознательно, действует принуждением".
"Политической организацией, - заключает Спенсер, - мы называем ту часть
общественной организации, которая сознательно исполняет направляющие и
сдерживающие функции для общественных целей" [Герт Спенсер. "Развитие
политических учреждений", стр. 18-21].
Очевидно, однако, что с такими определениями мы не можем выделить
понятия государства из среды многих других союзов. Принуждение и сознание
присущи не одному государству, точно так же как не чужда ему и свобода. Все
это не выделяет государства из общества.
Общество, совокупность мелких союзов, - действительно составляет сферу
более самостоятельной деятельности личности, потому что представляет для нее
более способов выбирать то или иное подчинение, а также приобретать власть
личную. Поэтому общество есть по преимуществу та сфера, в которой
развивается способность человека к свободе. Но это не уничтожает присутствия
в обществе элемента власти и принуждения. Все мелкие союзы, общества, семьи,
общины, сословия, партии, кружки точно так же пропитаны властью, подчинением
и принуждением. С другой стороны, само государство есть в известных
отношениях высшее торжество человеческой свободы и главное средство
обеспечения для личности ее свободы в обществе. Та способность к свободе,
которая воспитывается по преимуществу в среде общества, получает возможность
приходить к фактической свободе по преимуществу благодаря государству.
Для уяснения содержания государственности, по существу, необходимо
принять во внимание, что такое представляет коллективность, называемая