"Лев Тихомиров. Монархическая государственность " - читать интересную книгу автора

Наконец, даже у наиболее грубых и падших племен все-таки не заглушается
божественный голос совести, подсказывающий хотя бы и смутное сознание долга.
Таким образом складываются некоторые преобладающие фактические отношения
между мужчиной, женщиной, членами семьи и рода, наконец, отношения к чужим.
Все это простой памятью формулируется в правилах обычая, в том, что привыкли
делать; охраной же обычая служит общая привычка, а также отместка со стороны
заинтересованных в каждом случае, а также давление со стороны мелких
авторитетов, играющих там и сям роль власти. Однако же этот первый слой
порядка, неизбежно нарастающий в социальной ткани общества, никак не может
достаточно удовлетворить потребности в порядке. Во-первых, этот порядок
слишком не систематичен, не однообразен, не достаточно легко узнается. Что
город - то норов, что деревня - то обычай. В каждом маленьком центре
человеческой организации, под влиянием случайных местных условий возникает
порядок слишком субъективный, не только непонятный для всех чужих, но даже
противоречащий их привычному поведению. При несколько возрастающих
человеческих сношениях столкновение различных обычаев становится даже
практически неудобным, порождая беспорядок. Достаточно общая линия
человеческого поведения не достигается систематизированием обычая, по
необходимости неодинакового.
Сверх того, обычай слишком формулирует то, что есть, а не то, что
должно быть. Между тем у людей идея "цели" порядка, идея того, что "должно
быть", есть совершенно врожденная, вытекает из самой глубины человеческого
духа. Это понимают и те вдумчивые наблюдатели, которые по не христианскому
своему мировоззрению не признают в человеке искры Божественного духа,
заложившего в нас никогда не заглушимый нравственный идеал.
По справедливому замечанию Фулье, "в сознательном образовании общества
мы видим в действии творческую организаторскую идею. При этом образовании
различные члены начинают с того, что имеют идею о деле, которое могут
образовать; здесь содействие обусловливается желаемой целью, а не есть
результат, признаваемый лишь после того, как он произошел" ["Современная
наука об обществе", стр. 90]. Между тем в обычае мы именно лишь признаем
результат после того, как он произошел. Потребность сознательного, разумного
порядка продолжает существовать, требует своего удовлетворения.
Искание этих более широких, более всеобнимающих и разумных норм порядка
и есть момент зарождения государственной идеи.
В строе социальном человек следует за самостоятельным складыванием
частных интересов, хотя и привнося к складывающимся на основании их
отношениям долю разумности, но все же это суть отношения, приспособленные к
частным, специальным интересам. Государственная же идея ищет порядка,
приспособленного ко всем отношениям вместе взятым, то есть к человеку
вообще. Для отыскания такого порядка личность должна взглянуть в самые
глубины своего психологического существа, познать в них себя не как отца или
сына, воина или зверолова, а как человека. Искание такого всеобъемлющего
порядка сопровождается исканием власти, ему соответствующей, т. е. власти
верховной, способной быть выше всех специальных интересов. Творческая
социальная идея человека подымается здесь до всей своей высоты.
На чем же останавливается эта творческая идея в качестве принципа,
способного стать высшим, верховным? Как выражается К. П. Победоносцев в выше
цитированном месте, субъективное стремление найти, "кого слушаться, кем
руководствоваться", "огустевая и сосредоточиваясь, ищет властного