"Лев Тихомиров. Критика демократии " - читать интересную книгу автора

столько из примеров древних классических демократий, сколько из примера
английского права, созданного на основе феодального. "Великая хартия
свобод", о которой так много говорят как о предшественнице всех европейских
конституций, давала политическую свободу отнюдь не народу. Будучи дана в
1215 году английским королем Иоанном Безземельным своим баронам, то есть
своим феодальным вассалам, она никакого отношения к "народным свободам" не
имела. Бароны лишь получили право знать, на что идет их вассальная дань
королю, вытребовав себе некие контрольные функции.
"Можно еще понять, что народ, обремененный налогами, нищий, голодный,
распропагандированный витиями и софистами, мог приветствовать и принять
такое учение: в чрезмерном страдании человек прибегает к первому попавшему
орудию и для угнетенного всякое учение правдиво, коль скоро оно помогает
отделаться от угнетателя. Но чтобы политические деятели и законодатели,
государственные люди, министры и главы правительства могли привязаться к ней
все теснее, по мере того как она становилась более разрушительной, и затем
ежегодно в течение трех лет видели гибель от нее же общественного строя и не
сумели признать ее виновницей; чтобы на этих фразах о всеобщей свободе они
бы согласились учредить деспотизм, достойный Дагомеи, судилище, подобное
инквизиции, и человеческие жертвоприношения как в древней Мексике; чтобы они
среди своих тюрем и казней не переставая верить в свою правоту и даже во
время собственного падения и гибели на себя самих смотрели как на
мучеников - это, конечно, странно; такое затемнение ума и такой избыток
гордости редко могут случиться, и для того, чтобы подобное дело могло
совершиться, нужно было такое стечение обстоятельств, которое только раз и
могло случиться".
Две идеи по преимуществу являются основанием для народовластия. Первая:
государственная власть должна быть вненациональна, потому как существует для
блага всех; и вторая: власть может существовать только в случае, когда
население готово ей подчиняться.
Вненациональная власть, особенно в разноплеменных империях, подрывает
ее государственный организм, сложенный всегда из одной нации-основательницы.
Всякое небрежение подобным господством разрушает имперскую
государственность. Создатели же демократических теорий не признавали
важности нации для государственного строительства, их операционным базисом
были интернационализм и политическая свобода, поэтому для больших
национальных государств демократия противопоказана.
Разрушительность второго утверждения для государства не меньшая. Власть
есть прежде всего сама по себе сила, которая не является производной от силы
народа. Она вносит в социальную среду нечто большее, "нежели каждый
обыватель и сумма обывателей, вместе взятых. Если бы этого не было, то не
было бы никакой надобности делать серьезные затраты на государственный
механизм и терпеть тяжесть его прикосновения. В этом-то и дело, что
государство содержит в себе сумму той энергии или тех интересов, которые
присущи всей сумме граждан, плюс нечто.
Все разновидности учения о народовластии как необходимом элементе
государственности вращаются вокруг этой капитальной, непростительной ошибки:
в них отрицается именно этот плюс, который составляет главный отличительный
признак государственной идеи.
Не мудрено по этой причине, что практика идеи абсолютного народовластия
в обширном государстве приводит к постепенному вымиранию самой идеи