"Людвиг Тик. Достопамятное жизнеописание Его Величества Абрагама Тонелли" - читать интересную книгу автора

Он тотчас же подарил мне экипаж, дабы я мог неотлучно находиться при
его особе, не слишком утруждая беготней ноги. Коли уж дело зашло столь
далеко, то должен был в своей карете сопровождать императора во всех вояжах,
прогулках и на охоту, чтобы иметь возможность непромедлительно его
позабавить, как только ему сие взойдет на ум. Всеми этими установлениями был
весьма доволен.
По прошествии некоторого времени было решено устроить охоту, на которую
был приглашен и я. Дорогою с большим остроумием подшучивал над слугами,
переодеваясь то птицей, то диким зверем, чем их весьма пугал.
На самой охоте мне не выпало особливой удачи, по той причине, что я все
время стрелял мимо, вследствие чего должен был перенести немало колкостей от
слуг, что меня до чрезвычайности уязвило, ибо в вопросах чести был издавна
весьма щепетилен. Император потребовал, чтобы я убрался с глаз долой в
человеческом виде, и уж лучше бы явился диким зверем, в каковом облике я ему
любезнее. Мигом оказал послушание и стал бегать по лесу медведем вместе с
другими зверями.
Мое усердие едва не обернулось большим несчастьем; ибо один из слуг,
который был не очень-то ко мне расположен, прицелился в меня, и я услышал,
как пуля прожужжала над самым моим ухом. То-то был страх!
Ну, и я не дал маху, а тотчас же в собственном обличье отправился к
монарху и принес жалобу на такую низость. Он пришел в ужасное негодование;
слуга утверждал, что у него и в мыслях не было в меня стрелять; все
стряслось по неведению; он полагал, что это взаправдашный медведь. Принужден
был удовольствоваться столь пустой отговоркой, так как ничего не мог
привести в доказательство.
С тех пор стал немного побаиваться менять свой облик. Император, однако
ж, повелел, чтоб никто из слуг не смел стрелять; он оставил это право себе
одному; также никто из слуг не должен отваживаться иметь при себе заряженное
ружье. После чего я немного собрался с мужеством.

34

Обернулся волком и прогуливался в лесной чаще. Стояла вправду славная
погода, а я сызмалу был чувствителен к красотам натуры. Однако ж помышлял
также и о том, чтобы не только бродить в праздности, а и соблюдать пользу;
сгонял всех вспугнутых зверей навстречу своему всемилостивейшему монарху,
чтобы тем сподручнее было ему в них стрелять. Моя предупредительность была
благосклонно замечена; и так прошел целый день.
На обратном пути снова дразнил слуг, принимая различные обличья, чем
почти всех их порядком против себя озлобил. Но человек моих достоинств
никогда не принимает во внимание, что думает о нем простая челядь.

35

Таково уж определение судьбы, что наивысшее благополучие человека
никогда не длится слишком долго; увы! сие случилось и со мною. Так славно
растолстел и так скоро опять пришлось сойти с тела.
Император задал большой пир всем слугам, к которым на сей раз и я
дозволил себя причислить. Вино и всякая снедь были там в превеликом
изобилии. Мы все оказали им честь, особливо же я, который почитал себя в