"Джим Томпсон. Убийство" - читать интересную книгу автора

чего он был сообразительный, ручаюсь, что второго такого вам просто не
найти.
Наверное, это из-за книжек, которые он читал, пока сидел дома. Но он
знал много такого, чего в книжках не вычитаешь. Казалось, у него в голове с
самого рождения были готовы ответы на любые вопросы. Он знал такие вещи, о
которых никогда не читал и даже не слышал. Я не говорю об уроках, я имею в
виду - он мог сделать все, что угодно.
Он прошел восемь классов начальной школы за год, а среднюю - за
полтора. В конце концов он мог бы ее закончить, если бы не бросил в
последнем семестре. И в колледж он поступать не собирается - не хочет
учиться на доктора. А что уж там себе думает док Эштон, меня не касается.
Я выбросил пакет из-под завтрака в урну, напился из фонтанчика и
отправился в павильон для танцев.
Большая парадная дверь была открыта. Я вошел, побродил возле эстрады и
остановился у двери кабинета Пита Павлова. Он сидел за столом, склонившись
над своими бумагами. Мельком взглянув в мою сторону, он выстрелил струей
табачной жвачки в плевательницу и снова уткнулся в бумаги.
Пит Павлов - этакий круглолицый крепыш лет пятидесяти. Он носит брюки
цвета хаки, с ремнем и с подтяжками одновременно, голубую ковбойку и черный
галстук-бабочку. Волосы у него расчесаны на пробор, а на виске я заметил
клочок засохшей после бритья пены.
Я немного подождал. Мне становилось все больше не по себе. До сих пор я
был почти на сто процентов уверен, что найду у него какую-нибудь работу на
лето. Потому что Пит Павлов мог сделать все, что угодно, чтобы вывести из
равновесия жителей Мэндуока. Я хочу сказать, он бы на многое пошел, чтобы
растревожить их улей. А дать мне работу было все равно что забраться в самую
его сердцевину.
Плевать он хотел на то, что они о нем думают. Он строил бизнес в
основном на приезжих. Он был владельцем большей части коттеджей, сдававшихся
в аренду, танцзала, двух гостиниц и около двух третей строительной
концессии. В общем, идея выдать им по первое число была бы ему по душе.
Городские никогда его не любили, как будто затаили какую-то обиду. Потому
что даже раньше, когда он еще был поденщиком, - чистил выгребные ямы или
делал еще какую-нибудь такую работу, - он всегда был независимый, как ветер
в поле. Он хорошо работал, но никогда не говорил "спасибо", когда с ним
расплачивались. Если кто-нибудь называл его по имени или просто Павлов, он
отвечал тем же. И никакого значения не имело, кто этот человек и сколько у
него денег.
Он поднялся из-за стола и посмотрел на меня. Я улыбнулся, сказал
"привет" и заметил, что сегодня славный денек. И добавил, что был бы не
прочь получить работу.
Он ждал, что я скажу еще что-нибудь. Но я не мог - слишком волновался.
Это был мой последний шанс обеспечить себе хотя бы двадцать пять долларов в
неделю. Пит заерзал на стуле, как будто у него задница зачесалась. Потом
запрокинул голову, вытащил что-то у себя из носа и стал это разглядывать,
потом выпятил губы, а после опять втянул и сделал так несколько раз, все
время глядя на стол.
- Ну что ж, скажу тебе всю правду, Ральф. В этом году дела ни к черту
не годятся, если так и дальше пойдет, впору мне самому идти наниматься.
Я ничего не ответил. Ясно было, что его дела, может, и похуже, чем в