"Джим Томпсон. Сейчас и на земле" - читать интересную книгу автора

он что вдоль, что поперек - крупный парнишка.
- Привет, пап.
- Привет, малыш. Какое волшебное слово?
- Белеги деньги.
- Что в городе видал? На самолете катался?
- Уф! И кусавку видел.
- Самую что ни на есть настоящую?
- А то как.
- А на что она похожа?
Мак подмигнул:
- Кусавка как кусавка, - и убежал.
У меня эта шутка навязла в зубах, но другой он не знает, с юмором у
него плоховато.


* * *

Было уже около девяти. Роберта с детьми закрылась в спальне, мама
возилась в ванной со своими распухшими пальцами на ногах. Фрэнки еще не
было, словом, передняя комната была в моем распоряжении. Я ничего против не
имел. Расставил пару кресел: одно для ног - для полного кайфа. Затем сбегал
в винную лавку и принес выпивки. Мне показалось, что продавец немного
задавался; впрочем, может, это мне показалось. Выпивохи в Калифорнии не
слишком почитаются, во всяком случае кто пьет такое вино, что я купил.
Лучшие калифорнийские вина предпочитают вывозить, а дешевые местные,
остающиеся на про дажу, делают из отбросов и закрепляют первачом.
В Лос-Анджелесе можно купить такую сивуху за пару центов и целую пинту
за шесть. В каждом квартале алкашей наберется с полсотни запросто. Их так и
зовут - "бухарики", и, к счастью, они не доживают до того, чтоб обзавестись
семьями. Тюрьмы и больницы набиты ими; их там "исцеляют". В ночлежках,
притонах и товарняках их за ночь подыхает в среднем душ сорок.
Словом, прихожу я домой, усаживаюсь, ноги на стул, и делаю добрый
глоток. На вкус водянистое, но крепкое. Засосал еще, вкус уже лучше.
Откидываюсь на подушки, закуриваю, разминаю пальцы на ногах и уже
предвкушаю следующий глоток, как вдруг приходит Фрэнки; сбрасывает на ходу
туфли и прямиком к дивану. Она высокая, прекрасно сложенная девица, копия
папы, только волосы у нее совсем светлые.
- Опять поддаем? - дружелюбно бросает она.
- Принимаем. Хочешь глоточек?
- Только не эту бурду. Я уже сегодня пропустила три скотча. Стряслось
чего? С Робертой не поладили?
- Да нет. Сам не знаю чего, - говорю.
- Ерунда, - говорит Фрэнки. - Я люблю Роберту, а уж детишек... Только
дурак ты, дурак, скажу я тебе. Ты к ней несправедлив. Ты же знаешь, как она
терпеть все это не может.
Я глотнул еще.
- Кстати, - говорю, - когда мы твоего муженька увидим здесь?
- Сама бы хотела знать, - говорит Фрэнки.
- Прости, у меня что-то на душе гадко.
- От этого пойла одна чернуха. А утром такая будет похмелюга.