"Джим Томпсон. Сейчас и на земле" - читать интересную книгу автора

поставляемых запасных частей, то есть тех, что производятся не на
территории завода, и другой для производимых на месте, но все мы под одной
крышей. Двое парней из отдела поставок запчастей - это Баскен и Вейл.
Баскен очень подвижный и нервный. Вейл тип загадочный, но оба в каком-то
смысле одного поля ягоды.
- О-о, - протянула Фрэнки.
- Весь день-я ползал на руках и коленках и, само собой, потел как черт
знает кто. Время от времени эти два шута гороховых из ПЗЧ - у них в отделе
есть такая трафаретная машинка - припечатывали мне на задницу маленькие
цветные таблички. Они у меня, должно быть, так и болтались часами. На них
значилось: "Сырая штукатурка. Ни шагу".
Фрэнки хохотала так, что у нее чуть платье по швам не полопалось.
- Ну, Джимми, здорово!
- Здорово? Ну дальше. Есть еще Мун, наш завотделом. Он явился перед
самым концом работы и сказал мне пару ласковых слов. Сказал, чтобы я не
огорчался, если мне нечего будет делать; компания так или иначе готова
терять деньги первый месяц на новичка.
Фрэнки хлопает себя по коленям.
- И тебе платят пятьдесят центов в час?
- Прямо потеха, - говорю. - Так вот, за головастика у нас Гросс,
счетовод. Он выпускник Луизианского университета и бывший игрок
"Всеамериканской". Я спросил его, знает ли он Лайла Саксона.
- А он?
- Спрашивает, в каком году Лайл играл за команду.
- Стало быть, он попадает в твою книгу. - На этот раз Фрэнки не
смеялась.
- Последнего члена нашего секстета зовут Мэрфи. У него был сегодня
отгул, так что я его не удосужился лицезреть.
Фрэнки подцепила свои туфли и поднялась.
- Судя по твоим впечатлениям, ты там долго не продержишься, Джимми. А
ты уверен, что еще можешь писать?
- Нет.
- Что ж ты собираешься делать?
- Надраться.
- Спокойной ночи.
- Спокойной ночи...
Я раздумывал насчет папы. Что нам с ним делать? Раздумывал насчет
Роберты, мамы, подрастающих детишек. Подрастающих среди этого бардака,
ненависти и - чего обманываться - дурдома. От размышлений живот сводило,
кишки подступили к легким, в глазах почернело. Я пропустил виски с прицепом
вина.
Я думал о тех временах, когда мне удавалось загонять рассказы на
тысячу баксов в месяц. Вспоминал о том дне, когда стал директором
Писательского проекта. Вспоминал о стипендии, которую получил от фонда, -
одну из двух на всю страну. Вспоминал о письмах от десятка разных
издателей... "Лучшее, что нам приходилось читать". "Забойный материал,
Диллон, так держать". "Платим вам по высшей ставке..." Ну и что, говорил я
себе. Ты был счастлив? Ты когда-нибудь знал, что такое покой? И отвечал:
дудки, какой, к чертям собачьим, покой; ты всегда был в аду. А сейчас
только провалился еще глубже. И будешь проваливаться, потому что ты сын