"Хантер Томпсон. Страх и ненависть в Лас-Вегасе (новый перевод)" - читать интересную книгу автора

гостинице под вымышленным именем с умыслом совершить мошенничество в особо
крупных размерах, предварительно обожравшись кислоты? - он снова захохотал и
запустил нос в солонку, выбирая туго свернутой 20-долларовой банкнотой
остатки порошка.
- Сколько у нас еще времени?
- Где-то полчаса. Как твой адвокат, советую ехать на предельной
скорости.
Лас-Вегас уже маячил впереди. Вдали, в голубой дымке пустыни виднелась
просека главной улицы, а над ней посреди кактусов торчали серые
прямоугольники отелей: "Сахара", "Лендмарк, "Американа" и зловещий
"Тандерберд".
Полчаса. Времени в обрез. Наша цель - высокая башня отеля "Минт" в
центре города, а, если не успеем добраться туда до того, как потеряем всякое
самообладание - тогда нам на север, в тюрьму штата в Карсон-Сити. Я был там
однажды, но только чтобы взять интервью у заключенных - и возвращаться мне
туда не хотелось ни при каких обстоятельствах. Так что выбора на самом деле
не было: прорываться - и плевать на кислоту. Преодолеть бюрократические
дебри, поставить машину в гараж, разобраться с администратором, договориться
с коридорным, выписать журналистские пропуска - все это подлог, совершенно
противозаконно, мошенничество чистой воды - но, разумеется, иначе нельзя.

"УБЕЙ ТЕЛО, И ГОЛОВА УМРЕТ"

Запись в моем блокноте, к чему она? Может как-то связано с Джо
Фрейзером? Он еще жив? Не разучился говорить? Я видел тот бой в Сиэтле -
сидя в хлам на четыре ряда ниже губернатора. Очень тягостное впечатление во
всех смыслах, настоящий занавес шестидесятых: Тим Лири в плену у Элдриджа
Кливера в Алжире, Боб Дилан стрижет купоны в Гринвич-виллидж, обоих Кеннеди
убили мутанты, Оусли4 в тюрьме складывает салфетки, и вот, наконец,
Кассиус/Али немыслимым образом повержен с пьедестала человеком-гамбургером и
стоит на пороге смерти. Джо Фрейзер, как и Никсон, одержал верх по причинам,
которые люди вроде меня отказываются понимать - или хотя бы говорить о них
во всеуслышание.
... Но то была иная эпоха, что отцвела и истлела, такая далекая от
грубой действительности скверного года 1971 от Рождества Христова. Многое
изменилось за эти годы. Теперь я в Лас-Вегасе, пишу статью для раздела
автомобильного спорта по поручению редакции глянцевого журнала, отправившей
меня сюда на Большой красной акуле не пойми зачем. "Ты там сам разберешься
... "
Точно. Разберемся. Но когда мы наконец приехали в гостиницу, мой
адвокат не сумел хитроумно обойти процедуру регистрации и нам пришлось
стоять в очереди вместе со всеми, что в данных обстоятельствах оказалось
нелегким испытанием. Я твердил себе: "Тихо, спокойно, молчать ... говорить,
только когда спросят ... фамилия, должность, издание ... ничего лишнего, не
поддаваться этому ужасному веществу, делать вид, что ничего не происходит
... "
Невозможно объяснить тот ужас, что обуял меня, когда я наконец оказался
перед администратором и начал что-то бормотать. Перед каменным взглядом этой
женщины рассыпались все отрепетированные фразы. "Здрасьте, ... меня зовут
... э ... Рауль Дюк ... да-да, я в списке. Бесплатный обед, окончательное