"Роберт Асприн и Линн Эбби. Смертоносная зима (Мир Воров #7)" - читать интересную книгу автора

- Ты растешь очень быстро, Гискурас. И если не будешь кушать,
ослабнешь и почувствуешь себя плохо.
С той поры как месяца четыре назад в детской появился Артон, оба
мальчика выросли на длину ладони взрослого мужчины от запястья до кончиков
пальцев, и проблема роста была постоянным кошмаром всех, кто имел к этому
отношение.
- Если бы ты съел кашу, уверен, Алквист дал бы тебе леденец.
- Я хотел, чтобы он умер, - безучастно сказал Гискурас, но, как
только эти слова сорвались у него с языка, он в страхе припал к Молину. -
Я не хотел этого. Я не хотел этого. Я просил его встать, а он не слушался.
Он не встал.
Только опыт общения с детьми позволил Молину правильно истолковать
отрывистые фразы Гискураса - в глубине души он знал, что произошло, уже
когда началась гроза.
- Ты сделал это не нарочно, - тихо ответил он, убеждая скорее себя,
чем ребенка.
Прекратив всхлипывать, Гискурас сразу же заснул; бесчинства Бога Бури
всегда истощали крохотное тельце мальчика. Молин отнес ребенка в кроватку,
где, если повезет, он проспит два-три дня.
- Курас больше не может здесь оставаться, - сказал Артон, дергая за
полу видавшей виды туники Молина.
Мальчик С'данзо редко говорил с кем-нибудь, кроме своего сводного
брата. Позволив Артону взять его за руку, Факельщик повел мальчика в угол,
подальше от сиделок, потихоньку возвращавшихся в притихшую детскую.
- Ты должен найти нам место, отчим.
- Я знаю, я ищу. Когда я получу известия от отца Гискураса...
- Нельзя ждать Темпуса. Ты должен молиться, отчим Молин.
Говорить с Артоном было вовсе не то же самое, что говорить с
обыкновенным ребенком с молочными зубами Прорицательница предупредила, что
мальчик, возможно, обладает легендарной способностью С'данзо предсказывать
будущее. Молин отказывался верить заявлениям ребенка, пока малыш напрочь
не отверг в качестве отца Кадакитиса, и принцу пришлось признаться в том,
кто истинный отец ребенка. Теперь Факельщик верил Артону.
- У меня нет богов, которым я мог бы молиться, Ар тон, - объяснил он,
направляясь к двери. - Я могу полагаться лишь на себя самого и тебя -
помни это.
Он плотно задернул занавес. Два послушника, укладывавшие тело
Алквиста на носилки, отошли в сторону, позволяя иерарху прочесть
подобающую поминальную молитву. Жрец-воин, Молин за свою жизнь благословил
смерть такого количества неопознанных обрубков бренных тел, что ничто,
казалось, не способно было заставить задрожать его голос. Он почти
уверовал в то, что стал совершенно невосприимчив к ужасам смерти, но лицо
доброго старого жреца со следами внутреннего кровоизлияния вызвало у него
щемящее чувство.
- У нас нет древесины гикори для погребального костра, - сообщил
Молину Изамбард, старший из послушников - Рашан забрал с собой все, что
было.
Молин прижал кончики пальцев к глазам - подобающий жест жреца,
отдающего дань уважения усопшему, хотя в данном случае, помимо этого, он
не позволил политься слезам.