"Роберт Асприн и Линн Эбби. Смертоносная зима (Мир Воров #7)" - читать интересную книгу автора - Ты растешь очень быстро, Гискурас. И если не будешь кушать,
ослабнешь и почувствуешь себя плохо. С той поры как месяца четыре назад в детской появился Артон, оба мальчика выросли на длину ладони взрослого мужчины от запястья до кончиков пальцев, и проблема роста была постоянным кошмаром всех, кто имел к этому отношение. - Если бы ты съел кашу, уверен, Алквист дал бы тебе леденец. - Я хотел, чтобы он умер, - безучастно сказал Гискурас, но, как только эти слова сорвались у него с языка, он в страхе припал к Молину. - Я не хотел этого. Я не хотел этого. Я просил его встать, а он не слушался. Он не встал. Только опыт общения с детьми позволил Молину правильно истолковать отрывистые фразы Гискураса - в глубине души он знал, что произошло, уже когда началась гроза. - Ты сделал это не нарочно, - тихо ответил он, убеждая скорее себя, чем ребенка. Прекратив всхлипывать, Гискурас сразу же заснул; бесчинства Бога Бури всегда истощали крохотное тельце мальчика. Молин отнес ребенка в кроватку, где, если повезет, он проспит два-три дня. - Курас больше не может здесь оставаться, - сказал Артон, дергая за полу видавшей виды туники Молина. Мальчик С'данзо редко говорил с кем-нибудь, кроме своего сводного брата. Позволив Артону взять его за руку, Факельщик повел мальчика в угол, подальше от сиделок, потихоньку возвращавшихся в притихшую детскую. - Ты должен найти нам место, отчим. - Нельзя ждать Темпуса. Ты должен молиться, отчим Молин. Говорить с Артоном было вовсе не то же самое, что говорить с обыкновенным ребенком с молочными зубами Прорицательница предупредила, что мальчик, возможно, обладает легендарной способностью С'данзо предсказывать будущее. Молин отказывался верить заявлениям ребенка, пока малыш напрочь не отверг в качестве отца Кадакитиса, и принцу пришлось признаться в том, кто истинный отец ребенка. Теперь Факельщик верил Артону. - У меня нет богов, которым я мог бы молиться, Ар тон, - объяснил он, направляясь к двери. - Я могу полагаться лишь на себя самого и тебя - помни это. Он плотно задернул занавес. Два послушника, укладывавшие тело Алквиста на носилки, отошли в сторону, позволяя иерарху прочесть подобающую поминальную молитву. Жрец-воин, Молин за свою жизнь благословил смерть такого количества неопознанных обрубков бренных тел, что ничто, казалось, не способно было заставить задрожать его голос. Он почти уверовал в то, что стал совершенно невосприимчив к ужасам смерти, но лицо доброго старого жреца со следами внутреннего кровоизлияния вызвало у него щемящее чувство. - У нас нет древесины гикори для погребального костра, - сообщил Молину Изамбард, старший из послушников - Рашан забрал с собой все, что было. Молин прижал кончики пальцев к глазам - подобающий жест жреца, отдающего дань уважения усопшему, хотя в данном случае, помимо этого, он не позволил политься слезам. |
|
|