"Кэтлин Тессаро. Элегантность " - читать интересную книгу автора

"Нэшнл джеографик". Содержание всех трех я могу рассказать наизусть. И все
же я беру в руки номер "Хаус энд гарден" и уже в который раз начинаю
разглядывать коттедж, превращенный в старинный шведский замок всего лишь при
помощи небольших малярных работ и мебели из "Икеа". Меня уже начинает
клонить в сон, когда дверь наконец отворяется и миссис П. приглашает меня
войти.
Я снимаю пальто и присаживаюсь на край кушетки, заменяющей диван.
Комната вылизана, стерильна. Даже от пейзажей на стенах веет каким-то
зловещим покоем, как у выхолощенного Ван Гога - ни тебе буйства, ни
страстей - одним словом, ничего, что могло бы представлять опасность.
Хочется думать, что за стеклянными дверями, отделяющими кабинет от остальной
части дома, можно увидеть собрание взрывного примитивного искусства с
фаллическими мотивами и опасную современную мебель во всем размахе живых
красок. Шансы, конечно, малы, но я живу надеждой.
Миссис П. - немка средних лет. Как и я, она, похоже, не наделена
природным вкусом. Сегодня на ней кремовая юбка и гольфы, и, когда она
садится, я вижу, как эластичная резинка врезается ей в ногу, оставляя
красные рубцы под коленом. Германское происхождение не спасает, а скорее
даже усугубляет ситуацию. Всякий раз, когда она задает мне вопрос, у меня
возникает ощущение, будто мы разыгрываем бездарно написанную сцену допроса
из фильма о Второй мировой войне. Возможно, как раз здесь скрывается корень
проблемы нашего взаимонепонимания.
Я сижу перед ней, и она разглядывает меня из-под очков в тяжелой
квадратной оправе.
Сейчас мы опять зашли в тупик - такое бывает каждый раз. Робко
улыбаясь, я говорю:
- Сегодня я, наверное, буду сидеть.
Миссис П., не двигаясь, а только моргая, спрашивает:
- Но почему хотите так сделать?
- Я хочу видеть вас.
- Почему вы хотите? - снова вопрошает она.
Нет, эти психотерапевты, ей-богу, как четырехлетние дети - вечно задают
один и тот же вопрос: "Почему?"
- Мне не хочется быть одной. А лежа я как раз чувствую себя в
одиночестве.
- Но вы не одна, - многозначительно говорит она. - Здесь я.
- Да, но лежа я не вижу вас. - Я начинаю потихоньку раздражаться от
этой тщетности и безысходности.
- Стало быть, - она поправляет на носу очки, - вам необходимо видеть
кого-то перед собой, чтобы не чувствовать себя одинокой?
Она словно выделяет курсивом мои же собственные слова и швыряет мне их
обратно, как делают все психотерапевты. Но я не дам себя завести.
- Нет, не всегда. Но если нам с вами предстоит разговор, я бы предпочла
видеть вас. - С этими словами я усаживаюсь на кушетке, как на диване,
прислонившись спиной к стене.
Я принимаюсь перебирать кисточки на шерстяном пледе (с этими кисточками
я знакома уже очень хорошо). Минуты три или четыре проходят в тягостном
молчании.
- Вы мне не доверяете, - говорит она наконец.
- Да, я вам не доверяю, - соглашаюсь я, главным образом не потому, что