"Абрам Терц. Голос из хора" - читать интересную книгу автора

перекашивается и прыгает - вибрирует. Не есть ли это способ балансировки,
поиски спокойствия, из которого вывели нас и к которому мы возвращаемся,
минуту-другую подергавшись, покачавшись в разные стороны, по образу
канатоходца, восстанавливающего равновесие? И не служат ли гримасы плача,
ужимки смеха, так похожие друг на друга, защитной мерой или пантомимой
организма, предпочи-тающего имитировать смертные судороги, нежели их на деле
испытывать? Вслед за гимнастикой лицевых мышц и профилактическим сотрясением
тела наступает облегчение. Игрою физического покрова мы уняли дрожь души,
внешней встряской предотвратили внутренний взрыв...

Сама природа украсила голову лицом.

- Жаль - вот лик испортил!
(После драки - на вырванный клок бороды)

- У меня-то рожа стрёмная (срамная)...

- На губе - усы. С мошонки пересажены.

- Моя жизнь у меня на лице написана!
И все лицо - в каких-то шрамах, буграх. И острый нос заканчивался
раздвоенным, на двух шарах, наконечником.

Надзиратель:
- Я тебя по лицу вижу - кто ты есть.
- А раздеть - еще больше увидишь.

Наколки:
На груди (на плече) стереотипная надпись - "Нет в жизни счастья".
На животе - "Еще не наелся".
На ногах - "Они устали".
И на члене - "Нахал".
Схема человека.
Но иногда - в дополнение к ней - на коленных чашечках татуируют цветы.

Хорошие прозвища:
Коля Птичка и Витя Мудрец.

Морозы, выяснилось, я переношу лучше, чем можно было ожидать. На воле,
бывало, очень мучился в предвечерние холода, когда солнце неживое и на
сердце смерть. Здесь - не так. Соответствие помогает. Как-то весь
напрягаешься с утра, чтобы пережить день.
Зрелище в самом деле величественное, и вокруг луны большая слепящая
сфера. Звезды дробятся, как льдинки, и не уцепишься за них. Однако этот
спектакль почему-то приободряет. Ах так? - так вот!
19 декабря 1966.

Я часто берусь за письмо не потому, что имею намерение написать тебе
что-то серьезное. А просто прикасаюсь к листку, который ты будешь держать...