"Александр Михайлович Терехов. Дурачок ("Огонек" N 47, 1989)" - читать интересную книгу автора

Я сейчас поставлю точку.
Но я хочу еще сказать, что, когда мне страшно жить и осень на улице, я
уезжаю в маленький городок и добираюсь по рыжей размокшей глине в
небольшую библиотеку, в старый купеческий дом, чтобы увидеть старых людей,
перебирающих сухими руками страницы, набирающих целые охапки книг и
медленно, боясь оступиться, бредущих в свои хаты, где за полночь -
экономный настольный свет, и белые страницы, и чужие миры, боли и радости,
и свое неумирающее великое чувство сопричастности, щемящее, светлое,
непобедимое.
И тогда я чувствую силу. И верю, что если доброго счастья нет, это еще
не значит, что его не будет.
Я ставлю точку.
СТРАХ ПЕРЕД МОРОЗОМ
Вокзалы - это перекрестки нашей жизни, место, где мы оставляем накатанную
колею, пересекаясь с множеством путей других людей, попадая под влияние
суммы условий, составляющих суть этого перекрестка. И перекрестки
эти-вокзалы, больницы, магазины, ателье, прачечные, столовые, аэропорты,
общественные туалеты - это всегда экзамен нашего порядка, умения думать и
делать. Это показатель чистоты дыхания нашего общества. Придите ночью на
вокзал, в аэропорт - вы услышите, как хрипло, натужно мы дышим, задыхаясь,
давясь тромбами. Ночь выцеживает осадок. И он страшен.
Люди спят на полу в 1988 году.
Люди спят, и они, наверное, счастливы - потому, что заранее выбирали,
приглядывали себе место. Кто поудачливее - вдоль стены, кто позже начал
искать - поперек прохода. Им и неловко, и стыдно поначалу, но усталость
стирает настроение, выражение лица, осанку, самого человека. Остается один
сон на всех.
Повальный, жуткий, постыдный.
Люди спят, привалившись плечом к плечу, с беззащитными детскими
выражениями лиц, на которые больно смотреть. Мужья неловко обнимают жен,
стыдясь выставлять напоказ, на всеобщее публичное рассмотрение этот
естественный для двоих жест.
Матери кладут детей к стене, сами ложась к проходу. Дети спят с
тревожными белыми лицами, напрягшимися от духоты и жары. Спят на газетах,
мешках, чемоданах, на голом замызганном полу. Безногий спит, положив
голову на сиденье.
В этом море перемешались дорогие дубленки, солдатские шинели, валенки,
сапоги, детские шубки, куртки, шапки всех мастей. Спят рабочие, врачи,
школьники, офицеры, учителя, директора. Это равенство. Унизительное
казарменное равенство, которого достичь легче всего.
Наши трудности - это горько. Мы привыкли все оправдывать погодой,
ошибками руководства, недостатком стройматериалов, дефицитом сырья, низкой
квалификацией исполнителей. Мы привыкли терпеть. История научила нас
дисциплине. Но теперь, когда хлеб уже давно не по карточкам, когда уже не
так хрипло дышат в спину классовые враги, откуда в нас теперь всеобщая
покорность - готовно приниженное чувство человеческого достоинства? Не
Батый же нам его оставил, не родимое пятно царизма-наша беда.
Если мы не оставляем людям выбора-мы должны заботиться о том, чтобы
единственный путь был лучший. А пока вылет и выезд для нас не обыденность
- праздник. И при этом, имея, как данность, всеобщую покорность,