"Александр Михайлович Терехов. Дурачок ("Огонек" N 47, 1989)" - читать интересную книгу автора

мелочи переправляется в сумку.
Подают бойко - человек десять за пять минут. Отстояв полтора часа у
входа в магазин, старушка выпивает в кафетерии стакан горячего кофе и
заступает на вторую смену.
Идут люди: студенты, старики, дети, милиционеры, рабочие, улыбаются,
хмурятся, жуют мороженое, утирают пот, меняют руки от тяжелой сумки,
качают коляски.
Старушки нет.
Но она - есть.
С нищими общаться непросто и малоприятно. Из гуманных соображений я не
прибегал к принудительным услугам милиции и принципиально говорил лишь с
теми, кто не против разговора. Будем милосердны.
Елене Максимовне 85 лет. Сирота, в детстве батрачила на кулака. Всех
боялась, угождала и старым и малым. Неграмотная. Муж и девять детей
померли. Работала дворником. Пенсия сейчас - тридцать рублей. Это минус
квартира, свет не пишите, свет она не зажигает. Одна комната в общей
квартире - семь метров. В комнате - "диван-развалюха да тумбочка спод
телевизора". На диване спит сама. На полу-воспитанник, пэтэушник. У парня
отец с матерью лишены родительских прав, а брат ведет "рассеянную жизнь" -
Елена Максимовна парня к брату не пускает. Ходит побираться, по ее словам,
не часто. И не помногу - рублей четыре-пять за утро. И все. Хватает.
Начинать? А чего трудного-встала и протянула руку.
Молчим. Она горько вздыхает:
- Век прожила в слезах и горе.
Ее "коллега" Екатерина Михайловна выходит "на работу" в черном пальто и
мужских ботинках, крестит рот и кланяется. Кроме магазина, бывает еще и на
Черемушкинском рынке. Ей - 80. Всю жизнь работала в прислуге. Стажа всего
пять лет.
Нашел я их быстро. Поговорил с начальником местного отделения милиции.
Он минуты две изумленно молчал после моего вопроса о нищих. И отрицательно
покачал головой: никогда, нигде, никого. Из окна его кабинета виден
магазин "Мясо".
В нем не первый год побираются Елена Максимовна и Екатерина Михайловна.
Они довольны жизнью. Предложения помочь встречают в штыки. Жалоба одна:
подавать меньше стали. Это первая сквозная тема в сетованиях нищих.
Вторая: мы-то ладно, а гляньте, как вон те гребут деньгу. Лопатой!
Под "вон теми" подразумевается нищий классический - церковный. Про них
уважительно говорят, что собирают они за смену до пятидесяти рублей. Место
на паперти занимают пораньше. Кто не. успел или не смел, оттесняется на
сырые кладбищенские дорожки: как каменные ангелы скорби слева и справа.
Церковные - прочный коллектив, объединенный общим местом и многолетним
стажем (у некоторых свыше десяти лет). Подаяние на улице более человечно.
На улице индивидуальное милосердие. В церкви конвейер - деньги суют в
кулачок крайнего, как медяк при входе в метро. С соответствующим
выражением лица. Иногда дарят целый рубль, шепча: "На всех". Как только
щедрая рука удаляется на известное расстояние, начинается судорожный,
крутой разбор: разделит обладатель рубля полученное на всех или нет. При
этом лица, которые еще полчаса назад бессильно закатывали глаза и
вытягивали в мычании губы, силясь что либо выразить мне в ответ, проявляют
недюжинное ораторское мастерство и дикцию, сделавшую бы честь диктору ЦТ.