"Тициано Терцани. Еще один круг на карусели " - читать интересную книгу автора

потягивают через соломинку прямо на ходу.
Уличная толпа в этот час в основном состояла из молодых людей -
красивых, крепких: это была новая раса, выросшая в спортзалах и вскормленная
продуктами из магазинов здорового питания. Попадались и мужчины постарше -
казалось, что некоторых я уже встречал когда-то во Вьетнаме. Там они были
офицерами морской пехоты, а теперь шагали подтянутые, прямые в новой
униформе - костюмах бизнесменов. В сущности они так и остались офицерами все
той же империи, упорно стремящимися превратить остальной мир в часть их
глобальной деревни.
Когда я был в Нью-Йорке, город еще не был потрясен кошмаром 11 сентября
и башни-близнецы высились, стройные, гордые, над Даунтауном, но и тогда
Америка уже была не в ладах сама с собой и с остальным миром. Более полувека
подряд американцы, хотя им никогда не приходилось сражаться дома,
чувствовали себя как на войне, а зачастую это и была война. Менялись только
противники - сначала коммунизм, Мао, партизаны в Азии и революционеры в
Латинской Америке; потом Саддам Хусейн, а теперь вот Усама бен Ладен и
исламский фундаментализм. Мира не было никогда. Американцы так и живут - с
копьем наперевес. Богатые, могущественные, но обеспокоенные и вечно
неудовлетворенные.
Однажды я наткнулся в "Нью-Йорк тайме" на заметку об исследовании,
проведенном Лондонской экономической школой; темой исследования было
счастье. Результаты получились любопытные: одна из самых бедных стран мира,
Бангладеш, оказалась самой счастливой. Индия оказалась на пятом месте. А
Соединенные Штаты - на сорок шестом!
Иногда возникало впечатление, что нас, тех, кто любовался красотой
Нью-Йорка, было на самом деле совсем немного, кроме меня, которому
приходилось столько ходить пешком, и нескольких нищих, готовых противостоять
ветру. Все, кого я видел, казалось, были нацелены только на выживание;
главным для них было не дать себя раздавить ничему и никому. Война, вечная
война - неважно с кем.
Одна из таких войн казалась мне, прожившему двадцать пять лет в Азии,
особенно непривычной - это была война между полами. Причем боевые действия
здесь велись одной стороной - женщинами против мужчин. Сидя под большим
деревом в Сентрал Парке, я наблюдал за этими воительницами. Они шли крепкие,
упорные, уверенные в себе, запрограммированные, как роботы. Сначала -
утренняя пробежка. Взмокшие, в вызывающе облегающих спортивных костюмах, с
волосами, собранными в пучок. Позже путь на работу: офисная униформа -
деловой черный костюм, черные туфли, черная сумка с ноутбуком, волосы
распущенные, еще влажные после душа. Красивые и ледяные, излучающие
высокомерие и презрение к окружающим. Все то, что мое поколение считало
"женственным", куда-то исчезло, сметено этим новым, вывихнутым
представлением о том, что необходимо уничтожить различия, сделать всех
одинаковыми и превратить женщин в уродливые копии мужчин.
Фолько, мой сын, - он тоже вырос в Азии - рассказывал, как через
несколько дней после приезда на учебу в Нью-Йорк он попытался открыть дверь
в аудиторию, чтобы пропустить вперед свою однокурсницу, а та осадила его со
словами: "Эй, ты что же, воображаешь, что я сама не могу открыть эту...ную
дверь?" Он подумал, что эта девушка - исключение, но ошибся, это было
правило. И чем мускулистее и высокомернее женщины, тем более запуганными и
неуверенными становятся мужчины. Если они нужны для зачатия ребенка, их