"Тициано Терцани. Еще один круг на карусели " - читать интересную книгу автора

тела.
Мне всегда казалась убедительной мысль о том, что при наличии сильной
воли можно быть свободным даже в тюрьме. Один из самых прекрасных примеров
совсем свежий: это Палден Гьяцо, тибетский монах, которому удалось выжить
после тридцати трех лет пыток и изоляции от внешнего мира в китайских
застенках, сохранив духовную свободу. Но до какой степени можно оставаться
свободным, когда ты пленник собственного тела? И что такое эта
благословенная свобода, о которой сегодня мы все столько говорим? В Азии
ответ можно найти в одной древней притче.
Приходит однажды человек к прославленному мудростью царю и спрашивает:
- Скажи мне, о повелитель, есть ли на свете свобода?
- А как же, - отвечает ему тот. - Сколько у тебя ног?
Человек оглядывает себя, удивленный таким вопросом.
- Две, о повелитель.
- А можешь ли ты стоять на одной ноге?
- Могу.
- Так попробуй, только реши сперва, на какой.
Человек, поразмыслив немного, поднимает левую ногу, перенеся при этом
свою тяжесть на правую.
- Хорошо, - говорит царь. - А теперь подними и другую ногу тоже.
- Как? Это же невозможно, о повелитель!
- Вот видишь? Вот она, свобода. Ты свободен лишь до первого решения, а
затем свобода кончается.
Ну, а что за выбор я сделал? До какой степени я - это мое тело? Какие
отношения связывают нас - мое тело и меня? И действительно ли нас двое, или
мой разум, с которым мое "я-я" предпочитает себя отождествлять, всего лишь
одна из функций тела и, соответственно, полностью от него зависит? Эти
вопросы - теперь, когда я все отчетливее понимал смерть как реальную
возможность, - с болью, смятением, тоской, которые мне предстоит
перенести, - наполнялись для меня глубоким смыслом, хотя, конечно, ответов у
меня не было.
Мне нравилось думать, что мое тело всего лишь одежда, костюм, который
при рождении я взял поносить и который рано или поздно верну (вернее, мне
придется это сделать) - спокойно, не боясь внезапной наготы. Но так ли это
будет? Одно я знал точно: мой "я-разум" осознавал существование моего тела.
А вот тело, осознавало ли оно мое существование? Как бы там ни было, пусть
теперь знает, что я есть и что оно, тело, не всегда может вытворять все, что
ему заблагорассудится!
Первым на "химию" прореагировал желудок, который, не умея
контролировать себя, желал извергнуть все то, что совершенно справедливо
казалось ему ядом. Чтобы избежать этого, в больнице мне дали целый флакон
невероятно дорогих таблеток, которые я должен был глотать, когда станет
невтерпеж. Мне удалось обойтись без них - я так и не принял ни одной. Когда
я чувствовал, что мой желудок вот-вот начнет проявлять свои отвратительные
реакции, я садился на пол перед своим маленьким бронзовым Буддой, закрывал
глаза и сосредотачивался на своем желудке, представлял себе, что ласкаю его,
говорил с ним - и он притихал. По крайней мере, так мне казалось. Возможно,
мне просто повезло. Я не обольщался насчет того, что навыки к медитации,
полученные на курсах в Таиланде, могут заменить мне врачей, их таблетки и уж
тем более эту вредоносно-полезную красную светящуюся жидкость. И все-таки