"Тициано Терцани. Еще один круг на карусели " - читать интересную книгу автора

уговорить "докторессу", координировавшую все этапы "ремонта", сократить эти
сроки, отказаться от некоторых процедур. "И не повременить ли с
операцией?" - спросил я. Но она, глядя мне прямо в глаза, отрезала путь к
бегству:
- Mister Terzani, you wait - you die. (To есть "подождете - умрете").
Если "ждать" действительно означало расстаться с этим светом, то выбора
у меня, и вправду, не было, так что я прекратил всякие обсуждения.
Поэтому "химия" мне нравилась и я ухватился за нее, как за веревку,
которую кто-то бросил мне, чтобы спасти и от тигра, который угрожал сверху,
и от пропасти подо мной. Поэтому я старался осознанно воспринимать каждую
каплю, следить за каждой реакцией организма, концентрировать все внимание на
том, как действует это лечение. Химиотерапия стала началом другого
отпущенного мне отрезка существования, еще одного круга на карусели. И мне
нравилось, что на больничном жаргоне день инъекции назывался "Day One". Для
меня тоже это был "день первый" - первый день новой эры, моей второй жизни.
Когда спустя часа два девушка помогла мне подняться, я почувствовал
страшную усталость. Кости болели так, будто меня колотили дубиной, но я
заранее знал, что так будет, и собрался с силами, чтобы вернуться домой
пешком через Сентрал Парк. Обычно на это уходило полчаса, теперь понадобился
час. Ощущение было такое, будто я плыву в воздухе, как в наркотическом сне,
но я был доволен, что доплелся домой сам. "Докторесса" подбодрила меня,
посоветовав по возможности продолжать занятия гимнастикой и двигаться.
Помимо других указаний насчет того, что делать и чего не делать, она
попросила меня пить как можно больше, до трех-четырех литров воды в день,
чтобы вывести из организма убитые "химией" клетки. Я скрупулезно выполнял
все указания. В этой вере во врачей, в тщательном выполнении их предписаний
было что-то утешительное, и я чувствовал, это сильно мне помогало. Как
молитва. Но молиться я как раз и не умел. Мне казалось немного смешным
беспокоить Бога - или кого бы то ни было там наверху - просьбами заняться
моими болезнями. Столько хлопот итак со всей этой Вселенной, чтобы еще и со
мной возиться...
Между двумя "коктейлями" полагалось две недели перерыва, и в течение их
я должен был по определенной схеме принимать целый ряд лекарств. И еще я сам
делал инъекции стероидов маленьким шприцем в складку живота. Стероиды должны
были способствовать воспроизводству белых шариков, но вызывали боли в
костях, особенно в области таза и в груди. Целью этого двухнедельного
перерыва было прежде всего дать организму оправиться после "бомбардировки" и
заставить тело вернуться к некоему подобию нормальной жизни, чтобы можно
было нанести следующий удар.
Тело. Тело. Тело. Любопытная вещь: пока все нормально и человек здоров,
он не замечает, что у него есть тело, не задумывается над тем, как оно
работает. Но стоит заболеть, и тело тут же оказывается в центре нашего
внимания. Простые действия, как вдохнуть-выдохнуть, сходить, как говаривали
наши старики, "по малой или большой нужде", вдруг приобретают первостепенное
значение, становятся источником боли и радости, вызывают облегчение или
угнетают. Следуя полученным инструкциям, я наблюдал за всеми функциями
своего тела и старался исправлять всякие отклонения. Но тем самым я все
больше осознавал свою зависимость от него, понимал, насколько его состояние
диктовало мне настроение и какие усилия приходилось делать моим различным
"я": "я-разуму", "я-сознанию", "я - тому, другому", чтобы не стать рабом