"Владимир Тендряков. Охота" - читать интересную книгу автора

первой же проверке документации обнаружилось бы - исчезла бесследно бумага
под входящим номером таким-то?
Или отмахнулся от факта, что такой-то имярек принимал человека,
обличенного в нелояльности, ссужал ему деньги?
Но ты, конечно, постарался хотя бы посочувствовать - не глядел бы мимо,
не корчил бы постную рожу.
Отказать в помощи и посочувствовать - экая добродетель! Куда честней
откровенно признаться: не могу по справедливости, могу только по-казенному.
Бесчувственное лицо, взгляд мимо.
Но иногда же нужно и через не могу. Во имя человечности будь
подвижником!
Напрашивается вопрос: каждый ли на это способен?
Честно спроси себя: способен ли ты?
Ну, а если даже способен, то новый вопрос, уже совсем крамольный: так
ли спасительно благородное подвижничество?
На минуту представим себе нечто невозможное: например, все сытыев
голодном тридцать третьем году стали вдруг подвижниками, решили в ущерб себе
делиться с голодающими последним куском хлеба. Невозможно, но представим -
все сытые подвижники! И что же, спасет их подвижничество страну от голода?
Увы! Причина голода не в том, что кто-то чрезмерно обжирается. Нужны
какие-то иные меры, не подвижничество, иная деятельность, не столь
героическая и красивая.
Джордано Бруно подвижнически взошел на костер. Но прежде он открыл
некие секреты мироздания, создал новые теории. Сначала создал, а уж потом
имел мужество не отказаться от созданного.
А вот Галилей таким мужеством не обладал или же не считал нужным его
проявлять. Он отрекся от своих теорий, его подвижничество подмочено. Но
благодарное человечество все-таки чаще обращается к имени Галилея, чем к
Джордано Бруно. Просто потому, что Галилей больше создал для науки.
До сих пор люди еще не желают понять, что мужество без созидания
бессмыслица!
Изменить жизнь подвижничеством, делать ставку на некие героические
акты. Нет! На такое можно решиться не от хорошей жизни. Да и не от большого
ума.
Не мной первым сказано: "Несчастна та страна, которая нуждается в
героях".

Только Дашенька легла спать. В стенах, тесно обложенных книгами,
собралось все население квартиры - Дина Лазаревна с цветущим красными
пятнами лицом, Клавдия, приткнувшаяся на краешке дивана, и Раиса, плотно
опустившаяся на предложенный стул.
Она подрагивает крашеными ресницами, глядит в сторону - губы обиженно
поджаты, скулы каменны. Юлий Маркович возвышается над ней. Он старается изо
всех сил, чтоб голос звучал спокойно и холодно.
- Раиса Дмитриевна! Прошу ответить!..
Суд при всех, суд на глазах ее матери. Он не продлится долго. Юлий
Маркович вынесет приговор и протянет руку к двери: "Убирайтесь вон! Вам
здесь не место!"
Подрагивающие угольные ресницы, обиженно поджатые губы, упрямая
твердость в широких скулах. Она начнет сейчас оскорбляться: "Ничего не знаю,