"Владимир Тендряков. Суд" - читать интересную книгу автора

- Совести у вас нету... Пятеро же на его шее сидят. Нам, выходит,
теперь одно остается - в чужие окна стучись... И за что я наказана? Надо же
было выйти за непутного, всю жизнь из-за него маюсь...
От слез Насти, от отчаяния, зазвучавшего в ее голосе, а больше всего от
бездумно вытаращенных ребячьих глаз Семен ощутил одуряющий разлад в душе,
точно такой, какой он испытывал, когда врачиха ковырялась в медведе.
- Брось хныкать! Никто и не мыслит твоего Василия топить,- сказал он и,
отстранив плечом, прошел мимо.
Возле печи Семен отыскал две чугунные сковороды - одну большую, другую
поменьше. Прихватив их, он закрылся в боковушке, где висели у него ружья,
где обычно готовил себе охотничьи припасы. Бросив сплющенную пулю на большую
сковороду, он принялся ее раскатывать, придавливая сверху маленькой
сковородкой.
Семен катал неровный кусок свинца, а сам думал, что сейчас каждое его
движение ведет Митягина к беде. Прокурор давеча сказал - дело плохо, кто-то
должен сесть в тюрьму. И ежели он, Семен, положит на стол пулю, скажет, что
вынул ее из медведя,- Митягину не отвертеться.
Вчера, шагая за подводой следом за Михайлом, Семен испытывал что-то
большое и доброе. Худо человеку в беде быть едину! Беда нависла над
Митягиным. Слепая беда, негаданная, прямых виновников в ней нет. Настя
останется бобылкой, дети - сиротами... После неласковой встречи в Пожневке,
после выкриков: "Охотнички! Душегубы проклятые!" - Семен и не вспомнил, что
Митягину худо, даже охаивал его, пальцем указывал, свою совесть спасал.
Сейчас пулю раскатывает, словно эта пуля добру послужит... Жаль Митягина...
И все-таки Семен продолжал раскатывать. Кусочек свинца становился
круглее, глаже, уже не стучал под сковородкой.
Старую "переломку", которую Семен дал Митягину, забрал с собой
следователь. Но двустволка Семена и двустволка Дудырева имели один калибр,
можно пулю проверить и на своем ружье. Семен снял со стены двустволку,
поднес пулю к дульному отверстию и... тут случилось неожиданное. Пуля не
вошла в ствол. Семен не поверил своим глазам, приложил еще раз - нет, не
подходит! Пуля, уложившая медведя, вылетела из ружья Митягина, имевшего
двенадцатый калибр.
Семен опустился на лавку, поставил между колен ружье, разглядывал пулю
на ладони. Убил парня, выходит, Дудырев. Но и Дудырову Семен не хочет зла.
Спрятать? Выбросить? Нельзя, на Митягина обрушатся, а Дудырев за себя
постоять сумеет. Надо пойти к нему, показать пулю, рассказать все. Лучшего
советчика не придумаешь. По-доброму решить...
Семен положил пулю в карман.
Через десять минут он уже шагал по шоссе, ведущему к Дымковскому
строительству.

14


Строительство не смело с лица земли деревню Дымки. Она продолжала
стоять на прежнем месте - два неровных ряда бревенчатых изб, тесно прижатых
к берегу реки. Прежде не бросались в глаза их ветхость и убожество - избы
как избы, потемневшие, исхлестанные дождями, с честью прошедшие через время.
А сейчас, когда за их спинами выросли сборные дома с широкими окнами,