"Виктор Петрович Тельпугов. Все по местам! " - читать интересную книгу автора

погромыхивал алюминий.
Слободкин почувствовал особенно острый приступ голода.
Вскоре он увидел, как, стоя на каком-то возвышении, человек в белом
колпаке, ловко орудуя поварешкой, подбрасывал тягучие куски теста, и было
хорошо слышно, как они звучно падали на дно подставляемых мисок.
Слободкин еще минуту назад верил и не верил в то, что придется есть
тесто взамен хлеба, а тут вдруг решил, что ничего в этом такого нет, тесто в
сущности тот же хлеб.
Словно угадав его мысли, Зимовец сказал, подбадривая приятеля:
- А печка в брюхе. Сама испечет. Кто-то прошелся насчет дирекции.
Кто-то поддакнул. Кто-то возразил:
- Дирекция ни при чем. Я третьего дня на совещании был у Лебедянского,
ему прямо в кабинет принесли то же самое. И порция не больше нашей.
Суп наливали в те же миски, тем более что редкий человек не съедал
"пайку" тут же, не сходя с места. Проглотил свою и Слободкин. Ему даже
показалось, что давно не пробовал ничего более вкусного. А когда в его миске
задымилась темно-зеленая мутная жижа, которую Зимовец авторитетно назвал
гороховым супом, и вовсе повеселел.
- Теперь совсем другой разговор! - признался он Зимовцу по пути в
цех. - Теперь и железо не таким холодным будет, а то просто руки
прихватывает.
Поздно вечером, уходя из цеха, Слободкин задержался возле одной из
установок, где шли испытания приборов. Он и раньше, у себя в
воздушно-десантной бригаде, много раз видел автопилоты. Но тогда он смотрел
на них только с любопытством, теперь не мог оторвать глаз. Ему показалось
вдруг, что покрытый светмассой самолетик светился и плыл не в вакуумном
пространстве внутри прибора, не за круглым защитным стеклом. В воображении
Слободкина он превратился в тяжелый ТБ-третий, на котором они летали, из
люков которого прыгали. Сейчас это была не деталь прибора - настоящий
самолет летел в настоящем небе. А то, что он при этом еще и излучал свет,
придавало возникшему видению какую-то сказочность...
Как завороженный, стоял Слободкин перед прибором, укрепленным на
установке, резко раскачивавшейся в разные стороны так, чтобы имитировать
любые возможные эволюции самолета в воздухе. Автопилот глубоко заваливался
то на один, то на другой бок - самолетик, выкрашенный светмассой, все время
при этом сохранял свое положение в пространстве, показывая летчику, где его
машина, где земля, где небо. И не только показывал - прибор подавал команду
специальному устройству, и оно выравнивало рули без помощи человека.
"Чудо, настоящее чудо, - восхищался Слободкин. - Прибор, а думает, как
человек. Жаль, не видишь ты, Инушкин, не стоишь здесь со мной. Нет, ты тут.
Только я тебе все равно объяснить не могу, как он думает, какой его "мозг".
Сам знаю о нем чуть-чуть, приблизительно".
- Интересуетесь? - сквозь металлический грохот услышал Слободкин и
обернулся.
За его спиной стоял Каганов. И без того бледное лицо его было сейчас
совсем восковым.
- Как вы себя чувствуете? - невольно вырвалось у Слободкина.
- В общем и целом.
- Наверно, устали?
Каганов все-таки решил перевести разговор на другую тему: