"Николай Дмитриевич Телешов. Сухая беда (Из цикла "По Сибири")" - читать интересную книгу автора

III


Когда свечерело и деловая ярмарка затихла до утра, то до утра же
зашумела веселая ярмарка. Магазины давно уже заперты, но по трактирам
песни, хохот и музыка; всюду набилось народу, что мух на мед, и некуда
присесть запоздавшему посетителю.
У Емельянихи хотя и не трактир, но гостей набралось немало; хлопают
пробки, льется вино, а табачный дым, словно туман, висит в комнате и
щиплет глаза. Это деловая компания празднует приезд Афанасия Львовича.
Стеланида Егоровна, улыбаясь и отшучиваясь, сама подносит гостям стаканы,
и все с нею чокаются, все кричат и глядят на нее полупьяными
полувлюбленными глазами; всем нравится ее пышный, колыхающийся стан, ее
сочные, розовые губы, звенящий, увлекательный смех и маслянистые черные,
как вишни, глаза; но никому она не отдает предпочтения, и напрасно
стараются гости закручивать стрелкой усы, приглаживать бороды, капули и
проборы - все для нее одинаковы; только к Курганову, сидящему на диване
поодаль от компании, подходит она чаще, да и то по делу, потому что он
настраивает ее гитару.
- Знать, попортилась, Афанасий Львович, давно уж в руки не брала, -
говорит она и снова отходит к столу.
То поднося вина, то рассказывая о гитаре, то жалуясь, что разучилась
играть, Степанида Егоровна все время, пока Курганов подвязывал и пробовал
струны, переговаривалась с ним, возбуждая зависть в гостях, а когда тот и
сам подошел к столу и, настроив гитару, предложил спеть, то хозяйка, а за
ней и гости хором затянули "Милую", но сбились, расхохотались и запели
"Крамбамбули", продолжая чокаться и подливать в стаканы. Заглушая
нестройный хор, кто-то громко запел, указывая обеими руками на Курганова:


Приехал на ярмарку ухарь-купец,
Ухарь-купец, удалой молодец...


Феня, притаившись за дверью, не спускала глаз с Афанасия Львовича. Ей
было приятно смотреть, как он иногда развалится на диване, как неожиданно
встанет, чокнется и выпьет вина, или проведет рукой по струнам, или
запоет...
Какие у него добрые глаза, и как он весел! Другие тоже сидят и пьют,
хохочут, кричат, но видно, что они все пьяны и грубы, а он такой
добрый-добрый... Фене нравился больше всего голос Курганова; в нем было ч
го-то душевное и простое. Но отчего же голос его такой грустный, когда он
поет? Все радуются и кричат, а у Фени от этого голоса щемит на сердце и
хочется заплакать...


...Всю ночь не смыкал я, бывало, очей,
Томился и думал я только о ней.
Теперь все прошло Пролетела весна,
И молодость жизни далеко ушла .. -