"Николай Дмитриевич Телешов. Сухая беда (Из цикла "По Сибири")" - читать интересную книгу автора

раздавался голос Курганова, и Фене казалось, что Афанасий Львович
действительно о чем-то горюет, и, улыбаясь, она думала: "Хороший... добрый
человек!.."

.. А старость все ближе и ближе подходит,
Готовлюсь я в вечность совсем перейти,
А счастье все дальше.. да дальше уходит...


Гостей веселило пение Курганова, и когда он кончил, все зашумели,
полезли с ним чокаться, а Фене казалось, что он, может быть, плачет и ему
не до вина.
- Эй! Кто там!.. Максимка!.. - закричал неожиданно Курганов, хлопая в
ладоши. - Максимка!.. Шампанского сюда!
У Фени екнуло сердце. Она хотела было убежать, но заколебалась и,
наконец, сделала шаг вперед и вошла в эту дымную комнату, куда ей было
запрещено показываться.
- Что прикажете, Афанасий Львович? - проговорила Феня, останавливаясь
на пороге.
Но вместо приказания Курганов протянул вперед руки и весело воскликнул:
- А, Фенюша! Иди! Иди сюда! Я уж давно про тебя спрашиваю.
Степанида Егоровна молча положила гитару и, пожав плечами, недовольная,
вышла из комнаты.
- Что прикажете, Афанасий Львович? - снова повторила Феня, опуская
глаза и не двигаясь с места.
Ее появление заинтересовало гостей. Начали переглядываться, подмигивать
в сторону Курганова и улыбаться, а находившийся тут же в компании татарин
в цветной тюбетейке, пивший пиво, грузно поднялся из-за стола и, подойдя к
Фене, начал ее рассматривать, повторяя вполголоса - "Хор-руш товар! хоруш
товар!"
Курганов взял его за плечи, молча повернул и посадил снова за стол.
- Пей, Хасан, за мое здоровье, а за товарами завтра придешь.
Все захохотали, и смущенный татарин, взявшись снова за пиво, проговорил
с усмешкой:
- Скупой караванбаш, аи, бачка, скупой! Все себе берет, гостям ничего
не дает...
Феня не обратила внимания на улыбки и шутки гостей и молча дожидалась
приказаний Курганова.
- Вот чго, Феня, - сказал Афанасий Львович: - вели Максиму подать
шампанское... все давай!., весь кулек!..
А ты позови бабушку да скажи, чтоб непременно пришла.
И сама приходи. Слышишь?
- Я не могу, Афанасий Львович, - прошептала Феня. - Я лучше здесь, в
коридоре, побуду.
- Говорю, приходи! Не придешь, так приведу сам. Да Емельяниха пусть
тоже приходит. Никаких отговорок чтоб не было. Понимаешь?
- Тащи сюда всех! - послышались голоса. - Хозяйку сюда! Шампанского!
Поднялся веселый крик и смех.
- Ну, живо, Феня! - командовал между тем Афанасий Львович, беря ее за