"Николай Дмитриевич Телешов. Сухая беда (Из цикла "По Сибири")" - читать интересную книгу автора

черной сковороде шипела яичница.
- Прошу покорно, Афанасий Львович!
Курганов вошел, неся в руках большой сверток.
- Сначала возьмите гостинец, Степанида Егоровна, - сказал он, передавая
подарок. - Недавно ездил в Москву...
Какие материи стали там вырабатывать, что твоя заграница!
Степанида раскраснелась от удовольствия, притворно смутилась и,
принимая сверток, молча улыбалась, не зная, что сказать.
- Что вы это, Афанасий Львович... Вы совсем меня избалуете.
- Ну-ну, - возразил тот, ласково махнувши рукою. - За кем другим, а за
вами не пропадет.
Он пододвинул стул и сел к самовару.
- Чайку не угодно ли? Или, может, позавтракать?
Небось проголодались в дороге.
Курганов оглядел быстрым взглядом бутылки и, потирая руки, ответил:
- От чая откажусь, а вот водочки выпью. Удивительно вы понимаете мой
характер, Степанида Егоровна! Что дорожному человеку требуется? Чарка
водки да поцелуй на закуску!
Он не спеша открыл бутылку, налил две рюмки и предложил чокнуться.
- За счастливый приезд, Степанида Егоровна!
- Кушайте на здоровье!
Он выпил, крякнул и, притянув свободной рукой к себе Степаниду,
поцеловал ее в губы, потом начал закусывать и расспрашивать про нынешнюю
ярмарку - много ли приезжих, хорошо ли торгуют и в каком трактире поют
лучшие арфистки.
Степаниде было на вид около тридцати лет. Высокая, дородная, с крупными
черными глазами и с непонятной улыбкой, не то застенчивой, не то задорной,
она производила загадочное впечатление на свежего человека, но Курганов
был не из тех, которые задумываются над чем-нибудь в жизни, а тем более
над женскими взорами и улыбками.
Степанида считалась вдовою, но о вдовстве своем, кажется, не
печалилась; для развлечения у нее имелась гитара, на которой ее выучил
кто-то играть "За рекой, на горе", а в шкафчике стояла наливка для хороших
знакомых, и покойный пристав, не тем будь помянут, в долгие зимние вечера
нередко засиживался здесь до рассвета. Да и не одному приставу знакома
была "вдовья" наливка...
Наскоро позавтракал, Афанасий Львович спросил вина.
- Ну, выпейте, Степанида Егоровна! Говорят, старый друг лучше новых
двух... Много новых-то друзей завели за зиму?
Он поднял стакан и молча улыбался, ожидая ответа.
Степанида чуть было не смутилась под его взглядом; она хотела ответить
упреком, но раздумала и сказала игриво:
- А хошь бы и много, Афанасий Львович?
Однако сейчас же раскаялась в таком ответе и печально вздохнула, словно
желая сказать, что никакие друзья не могут заменить ей одного человека, а
какого - поди угадай!
Выпив залпом стакан, Курганов лукаво погрозил ей пальцем и,
поклонившись, вышел из комнаты, а затем уехал на ярмарку.